«Антикризисные меры правительства»

09.04.2009, 17:00 Открытая студия

ВКонтакте Telegram Одноклассники Twitter

Государство объявило об официальной антикризисной программе. Все регионы должны подключиться и сообща вывести страну из экономического коллапса. Только вот получится ли? А может, программа сделана для отвода глаз, и в правительстве ума не приложат, что делать с этим кризисом?

Ника: Добрый день. Как всегда по будням в это время в эфире программа «Открытая студия». Как всегда мы приветствуем вас в прямом эфире в нашей знаменитой Открытой студии в центре Петербурга.

Гость в Петербурге: доктор экономических наук, профессор, декан факультета экономики Европейского университета в Петербурге, ведущий научный сотрудник Экономико-математического института РАН Кирилл Юрьевич Борисов.

Гости в Москве:
- политолог, профессор Высшей школы экономики Владимир Александрович Рыжков;
- первый заместитель председателя Комитета Госдумы по экономической политике и предпринимательству, член фракции «Единая Россия» Владимир Александрович Головнев.

Ника: Владимир Александрович, я ознакомилась с документом, он порядка 25 страниц, я хочу уточнить, это весь документ, который можно назвать программой антикризисных мер, или есть к нему еще какие-то страниц 100 дополнения, которые нам не допущены в обсуждение?

Владимир Александрович Головнев: Ну, с точки зрения текстовой части, я думаю, что это полный документ. Единственное, нужно не забывать, что помимо антикризисной программы есть четкие ссылки на бюджет, какие статьи, вплоть до одного миллиона рублей. Поэтому суммарно этот документ побольше, потому что много каких-то цифровых вещей.

Ника: Меня смутила достаточно общая формулировка вопросов, либо я ожидала больше конкретики и ее не получила, либо так должны писаться такие программы?

Владимир Александрович Головнев: С моей точки зрения, это достаточно конкретный документ. Если мы посмотрим на тот, который был в конце года, если мне не изменяет память, в ноябре, там он был достаточно рамочный. Следующим этапом стал тот документ, который предлагала Государственная Дума. И в целом мы можем четко понимать, что этот документ родился путем достаточно большой дискуссии, которая продолжалась на протяжении нескольких месяцев.

Ника: Кирилл Юрьевич, вы, конечно, тоже читали этот документ. Вы теперь хорошо себе представляете, куда мы теперь идем?

Кирилл Юрьевич Борисов: Ну, дорогие друзья, вы должны понимать, что мы - цивилизованная стран и, как все цивилизованные страны, мы сейчас оказались в условиях кризиса. И как всем цивилизованным странам нам нужно принимать антикризисную программу. Мы ее принимаем, галочку поставим и отлично.

Ника: Подождите, вы хотите сказать, что эта программа - это как успокоительная антидепресантная таблетка?

Кирилл Юрьевич Борисов: Вообще, относиться к этой программе как к непосредственному руководству к действию довольно сложно и, в общем-то, такого типа программы и не предполагают, что он будут непосредственным руководством к действию. Это некоторый сигнал. Сигнал в целом не самый страшный, который может быть в такой ситуации. Нам сказано, что и публичные обязательства государства будут выполняться, и промышленный потенциал сохраняться, и т.д. Сказано, что и институт частной собственности нужно поддерживать, и ответственную макроэкономическую политику проводить. В общем, хорошо, что нам такое сказали, но не нужно думать, что жизнь реальная будет сильно зависеть от такого типа документов. По двум причинам. Я думаю, что люди, которые реально воздействуют на реальную экономическую политику, они будут ориентироваться не только на этот документ.

Ника: А на что? То есть, есть еще какие-то шаги? Правка законов...

Кирилл Юрьевич Борисов: Вообще, в условиях кризиса очень серьезная проблема - как распределять деньги. Мы ж не знаем, как они распределяются, куда они уходят, что с ними происходит и поэтому документ хороший и замечательно, а что будет в реальной жизни - это другой вопрос. И еще одно замечание, нормальная программа - это сигнал обществу, а вот тут у нас тоже проблема. Дело в том, что какой бы правительство сигнал не давало, общество не склонно верить правительству и поэтому поведение людей будет тоже ориентироваться не на этот документ.

Ника: Владимир Александрович, ваше впечатление, вы прочитали и, может быть, действительно у нас нет опыта работы с подобного рода документами, поэтому нам хочется узнать, что с завтрашнего дня будет колбаса 28 рублей стоить? Наш общий взгляд на этот документ?

Владимир Александрович Рыжков: Я очень ждал этого документа и готов был сравнивать его с основными центрами экономическими. Есть программа Обамы, она опубликована, есть китайская программа, она опубликована, есть программа ЕС, она опубликована, то есть, мы можем сравнивать. И, к сожалению, сравнение не в пользу нашей российской программы. Во-первых, программа в моей распечатке это 34 страницы. Первые 4 страницы - это прекрасные декларации: будем идти вперед, будем защищать собственность, будем снижать административные барьеры, стабильная макроэкономическая политика, а дальше - 30 страниц, которые к первым четырем почти не имеют никакого отношения. Это просто набор конкретных решений и мер, которые были приняты правительством за последние 6 месяцев и которые практически никак не связаны с этими декларациями. Я так и не понял, каковы наши приоритеты, какой будет Россия через 3-4 года, когда мы будем выходить из кризиса. Более того, в программе масса взаимопротиворечащих заявлений. Наш премьер-министр говорил, что мы не будем помогать неэффективными предприятиям, которые плохо работают, а за 3 дня до этого выделил миллиард долларов АвтоВАЗу, который - не самое эффективное предприятие. Или, например, говорится, что мы будем проводить активную антимонопольную политику, и тут же принимаются решения в пользу монополий, например, железнодорожные монополии. Сигналы идут совершенно разные, и я согласен с Кириллом Юрьевичем, что, на самом деле, что будет происходить - мы понять не можем, потому что все время идут разноречивые сигналы. И в самой программе противоречия, и в заявлениях. Пример приведу, вчера наши высшие экономические руководители сделали ряд заявлений. Центральный банк говорит, что худшее позади, дно достигнуто, сейчас начнем подниматься. Греф говорит, что будет вторая волна кризиса, в банках ситуация катастрофическая, ждите тяжелых событий. Одни говорят, что начнем выздоравливать осенью (Кудрин), глава антикризисной комиссии Шувалов говорит, что ещё минимум 3 года. Люди не могут сориентироваться, когда высшие должностные лица дают такие разные прогнозы, и программа дает такие разные сигналы. Это означает, что четкой стратегии нет. И прав Кирилл Юрьевич, что, скорее всего, будут приниматься отдельные решения, порой в разных направлениях и, скорее всего, это будет достаточно невнятная политика точечных решений в режиме ручного управления.

Ника: Владимир Александрович, по вашим прогнозам, мы на дне или поднимаемся? С кем ваше внутридумское сообщество согласно?

Владимир Александрович Головнев: То, что введение из 34 страниц всего 4 - это хорошо. В любой работе есть какая-то преамбула. И именно в ней приведен некий анализ той ситуации, которая случилась. Оттуда видно, что Россия получила двойной удар. С одной стороны, источники поступлений, которые шли от нефти, газа и металла резко упали в цене в 3-4 раза, с другой стороны, западные инвесторы стали резко оттягивать деньги. Именно оттуда мы видим, что мы стремились стать членами мирового сообщества и ими стали, поэтому кризис на нас повлиял. Почему мои коллеги по двум студиям не видят, что в центре всей это программы стоит человек? Мне кажется, это крайне странно. То, что есть некие числовые показатели - это очень важно. Это там самое главное. Доходная часть бюджета там составляет 6 триллионов 700 миллиардов, расходная 9 триллионов 700 миллиардов. У нас дефицит 3 триллиона, который в первую очередь, пойдет на социальные нужды. Главным пунктом идет то, что в основе стоит человек, житель Российской Федерации.

Звонок телезрителя: Екатеринбург, Сергей. У меня мнение, что деньги вкладываются не в реальную экономику, а в банки, в поддержку АвтоВАЗа, и поддержка граждан не входит в программу антикризисных мер. Вся политика Зурабова, монетизация льгот, была направлена на угнетение социальных слоев населения, люди теряли свои льготы, свое положение, которое они зарабатывали до этого. И вот у меня, мне 22 года, у меня сложилось такое впечатление, что нас не видят. То есть, сидят в кабинетах, а я там где-то на дне и до меня эти меры не доходят.

Ника: Сергей, а вам кажется, что сейчас время расширять льготную политику? Что бы вы предложили?

Ответ телезрителя: Во-первых, запретить повышение тарифов, у нас повысилась квартплата в 2 раза.

Звонок телезрителя: Я согласен с товарищем Рыжковым о том, что в нашей стране нет четкой реальной политики выхода страны из кризиса. Мы с вами разговаривали по осени, что будет с рублем. Господин Кудрин ратовал за то, что у нас слабый рубль, что это облегчение экономики. На самом деле, при слабом рубле происходит зависимость нашей страны от других стран. То есть, мы сориентированы на продажу каких-то своих продуктов, значит, нам действительно выгоден слабый рубль. Какие мы можем предоставить продукты Западу? Это ресурсы, не возобновляемые ресурсы страны. Наша страна неконкурентоспособна до сих пор по продукции, которую выпускают наши заводы. То есть, реальный сектор экономики - это конкурентоспособная продукция.

Кирилл Юрьевич Борисов: Во-первых, мысль о том, что повышать тарифы во время кризиса не надо - она была очевидна уже в конце прошлого года. И то, что тарифы повысились - это безобразие. Я бы хотел сказать слушателю из Екатеринбурга, что банки - это тоже очень важная вещь, и мы должны понимать, что особо внятную политику по поводу того, что делать, которая нас куда-то ведет, во время кризиса проводить очень сложно. Поэтому надо просто каждый раз спасать то, что можно. Тут я хотел бы предостеречь от иллюзий, что можно программу такого типа придумать. Нужно каждый раз решать проблемы. А что касается того, чтобы вкладывать деньги в ВАЗ - мы должны признать, что это, в первую очередь, социальная мера, поскольку ВАЗ - это столь неэффективное производство. Буквально социальная политика, неэффективная, но социальная. Я в данном случае согласен с Владимиром Рыжковым, что это противоречит тому, что написано. Но каждый раз отвечать на вопрос о том, как нужно - это довольно сложно.

Владимир Александрович Рыжков: Я считаю, что, конечно, девальвация рубля открывает определенные возможности перед российскими предпринимателями и много чего можно сделать.

Ника: То есть, девальвация рубля, в данном случае, это положительная история?

Владимир Александрович Рыжков: Это положительно только в том случае, если мы этим воспользуемся, что еще далеко не факт. Что сегодня является главным препятствием для того, чтобы бизнес быстро стал наполнять полки отечественными товарами? Во-первых, это высокие тарифы. Я 2 дня назад вернулся с Алтая, там крестьяне режут коров, потому что они не в состоянии оплачивать по нынешним ценам электроэнергию. То есть, безумная стоимость газа, электроэнергии, ЖКХ для населения - она просто убивает нашу экономику. Второй барьер для того, чтобы мы начали производить отечественное, и наш бизнес стал заполнять полки - это безумное административное давление, в том числе, коррупционное давление.

Ника: В программе же есть ослабление барьеров и поддержание отечественного производителя.

Владимир Александрович Рыжков: Это слова. У нас президент и премьер-министр все время говорят: «Сколько можно кошмарить бизнес?!». А я спрашиваю, сколько можно об этом болтать? Ну, сделайте что-то конкретное! Почему Назарбаев 1,5 года назад запретил все проверки по Казахстану, и этот запрет действует. Что мешает это сделать в России? Что мешает снизить число лицензирования, сертифицирования, согласования и т.д.? То есть, в программе есть общая фраза - будем снижать. Ничего конкретного в программе нет. Поэтому, если будет решен вопрос о замораживании и снижении тарифов, если будет снято жесточайшее административное коррупционное бремя на экономику, то наши предприниматели за год очень сильно смогут раскрутиться и постепенно заменять импортные товары отечественными. Вот 2 крайние меры, которые нужно предпринимать срочно.

Ника: Владимир Александрович, должны идти законы за этим. Вы там ближе сидите к месту, где рождаются законы. Скажите, как должен выглядеть закон об ослаблении административных тарифов или как должен выглядеть закон о помощи фермерам, производителям, сельскому хозяйству? Здесь это написано, а что реально вы можете людям уже пообещать?

Владимир Александрович Головнев: Отвечу сперва на вопрос Сергея. Человек начинает свое выступление с того, что о нем не позаботились. Мне кажется, что у нас иногда присутствует потребительское отношение к стране. Если бы этот вопрос задал не молодой человек, а пенсионер, которому 65 лет, здесь вопросов нет. Студент, у которого есть проблемы в оплате обучения - это понятно. Мне кажется, мы должны четко понимать, когда кризис - это задача не только государства или власти предпринимать те или иные меры. Задача каждого гражданина как участника этого процесса тоже думать о том, что где-то можно затянуть пояса, где-то заняться учебой, переквалифицироваться. Поэтому это общая проблема и здесь премьер-министр - лидер нашей партии - четко сказал, что это стихийное бедствие и в этом действительно проблема. И на сегодня в этом стихийном бедствии мы для себя делаем некий акцент. У нас есть подготовленное некое убежище. Мы говорим, что в этом убежище комфортно, с резервными электростанциями будут находиться допустим пенсионеры, студенты... Да, вероятнее всего, те, кому 25-40 лет, придется этот промежуток времени провести в палатках...

Ника: Я бы хотела защитить Сергея. Я не прочла его вопрос как вы. Он не говорил, что ему тяжело жить. Он думал о пожилых.

Владимир Александрович Головнев: Он сказал, что о нем не заботятся. На сегодняшний день на все разом денег не хватит. Поэтому на сегодня мы считаем, что именно те категории, которые я перечислил, плюс бюджетники, они должны быть в основе. Поэтому, когда говорится, что программа - это галочка, да нет сегодня универсальной программы.

Ника: Вот эта программа есть. Сегодня-завтра крайний срок, когда вы ее обсуждаете, должны быть внесены какие-то поправки... Ну, еще месяц пообсуждаем, а когда она заработает и когда начнут спрашивать с кого-то за это?

Владимир Александрович Головнев: Начнем с того, что эта программа работает уже сейчас. Почему уважаемые оппоненты говорят, что мы ее обсуждаем неделю или две?! Госдума это обсуждение делала с начала января. Эта программа обсуждалась и в общественных организациях, ив бизнес объединениях и на многих других площадках, в том числе разных политических партиях. Второй аспект, не надо забывать, что это не догма. И уже когда премьер-министр докладывал ее, встал вопрос, а почему в программе нет вопроса о культуре? И он сказал, давайте включать. И мы должны в этом режиме вносить изменения. Не исключено, что уже в апреле, в мае мы какие-то вещи будем корректировать. И когда вы мне задаете вопросы про законы, какие-то уже приняты, какие-то находятся на этапе первого, второго чтения...

Ника: Я не хочу перед вами выглядеть ученицей, которая плохо урок выучила. Вы в моем лице должны увидеть огромное количество людей, которые не обязаны знать наизусть, что у вас там происходит. Я хочу хорошего, понятного толкования.

Кирилл Юрьевич Борисов: Давайте вернемся к программе. Я хотел бы сказать, что программа замечательная, она за все хорошее и против всего плохого. И мы тоже за все хорошее и против всего плохого. Например, реальные вопросы, которые стоят перед экономикой, повышать ли процентную ставку или понижать, об этом ведь не сказано в программе, хотя это серьезный вопрос. Откуда и как финансировать дефицит госбюджета? Пока есть резервный фонд - нормально. А потом что? Нормальные государства берут в долг у населения. А дадите ли вы в долг нашему государству под 10% или 5% годовых, если вы боитесь, что рубль опять упадет? Не совсем понятно. Я не очень согласен с Владимиром Рыжковым, что девальвация была правильное дело. Дело в том, что девальвация подорвала доверие к рублю. В результате возможности внутреннего заимствования правительства для финансирования дефицита госбюджета подорваны. Придется заимствовать за рубежом.

Ника: Но это не страшно. Господин Рыжков, страшно или нет сейчас занимать деньги? Рузвельт же занимал деньги у Европы?

Кирилл Юрьевич Борисов: Если она даст нам. Сам факт совершенно нормальный.

Ника: Нам не хватает денег. Есть ли смысл сейчас попросить денег или это для нас дополнительная кабала, потому что понятно, что деньги нам нужны, и не хватит всех денег даже на реализацию этой программы?

Владимир Александрович Рыжков: Во-первых, я не был за девальвацию рубля. Я тоже считаю, что это не очевидная мера. Я говорил о том, что, если уж она произошла, рубль, кстати, подешевел по отношению к доллару с июля прошлого года почти на 50%. То есть, это сильнейшая девальвация. Одна из самых серьезных в мире. Теперь хотя бы этим надо воспользоваться, раз уж это случилось. Что касается заимствования, пока нужды в этом нет. Потому что тот бюджет, который мои бывшие коллеги приняли на днях, он предполагает, что порядка 90 миллиардов долларов в этом году будет потрачено из резервного фонда на покрытие дефицита бюджета. А вот уже на 2010 год, если не начнется рост экономики и не вырастет цена на нефть и металлы, а у нас ¾ всего экспорта - это углеводороды и металлы, то тогда оставшихся 50 миллиардов долларов в резервном фонде уже не хватит. Может действительно встать вопрос о займах, либо внутренних, либо внешних. Поэтому я и говорю о том, что мало сидеть и пережидать кризис в расчете на то, что цены вырастут, и мы заживем счастливо. Нужны серьезные структурные меры, демонополизация, борьба с коррупцией, снижение инфляции, что повлечет за собой снижение процентных ставок. Как сегодня может экономика развиваться, если бизнесу предлагают в банках кредиты под 20-24% годовых. Какой рентабельностью должны быть проекты, чтобы отдавать такие кредиты?! Поэтому сейчас все встало. Сейчас коллапс и ситуация очень тяжелая. Пока в займах нет нужды. Если мы решительно и энергично будем проводить необходимые меры, то тогда они могут нам не понадобиться и в будущем году. А если политика будет пассивная, если необходимые меры не будут приниматься, тогда полезем в Международный валютный фонд уже в будущем году, как это было в 90-0е годы.

Ника: Но это же тоже нормальная международная практика?

Владимир Александрович Головнев: Как мне кажется, действительно, вопрос по 2009 и 2010 году - у нас есть запас. Я согласен с Владимиром Александровичем, что мы должны на сегодняшний день искать некие точки роста, откуда должны приходить деньги. И мы должны понимать, какие у нас есть конкурентоспособные направления, которые могли бы дать приход денег не только от нефти, газа и металла. И мы называем эти точки роста. Понятно, мы их будем смотреть. Пример, за 2008 года только одного продовольствия мы за рубежом закупили на 35 - 40 миллиардов. Или в туризм, наши граждане за рубежом потратили порядка 15 - 17 миллиардов. Про медикаменты не говорю, там нашего отечественного всего 15%. То есть, мы должны нащупать эти точки роста. Другой вопрос. Что представители каждой отрасли будут отстаивать свое и здесь будет очень непростая задача понять реально, где мы можем выстрелить. В нашей программе представлено, что это авиация, какие-то военные разработки, сельское хозяйство, поэтому задача именно в точках роста.

Кирилл Юрьевич Борисов: Я бы хотел сказать, что не дело правительства искать точки роста. Безусловно, думать об этом нужно правительству. Но точки роста должен искать бизнес, просто не надо мешать бизнесу работать.

Ника: Сейчас время, когда государство активно вмешивается в вопросы бизнеса.

Кирилл Юрьевич Борисов: Вмешиваться государству не нужно. Просто нужно бизнесу как можно меньше мешать.

Ника: Если государство не должно мешать бизнесу - то это вообще не об этом.

Кирилл Юрьевич Борисов: Программа правительства должна состоять в том, чтобы помогать бизнесу и экономике нормально развиваться. Дело в том, что, как только государство начнет искать точки роста - опять будет неэффективность и все, что мы уже знаем, за последние 80 лет у нас было. В кризисных условиях объективно возрастает роль государства в экономической жизни страны. Безусловно, стимулировать спрос внутренний надо, экономические меры предпринимать надо, но у нас есть все время опасность скатиться к псевдосоциалистическому способу управления. Сейчас и планерки, я понимаю, идут, министры общаются с директорами, говорят, ты купишь это, ты продашь это... Директорам это может и удобно, но это не нормальное развитие экономики.

Интернет-вопрос: Не есть ли кризис полное фиаско либеральной идеологии, и почему мы не слышим о переходе к новой экономической политике? Мы работаем по принципу дорожного строительства: дыры залатали и поехали дальше.

Владимир Александрович Рыжков: Я согласен с тем, что пока перехода к новой экономической политике нет. Я согласен, что пока главная мысль программы - это пересидеть кризис в надежде, что нефть начнет дорожать, газ начнет дорожать...

Ника: А может ли быть удачной перестройка экономической системы страны во время кризиса?

Владимир Александрович Рыжков: Конечно. Так все сейчас этим и занимаются: американцы, европейцы, китайцы, они лопают пузыри, которые у них возникли на финансовом рынке, на рынке недвижимости, они списывают убытки, закрывают авантюрные неудачные проекты, которые были начаты в эпоху дешевых денег, и главный упор делают на техническое перевооружение. Если посмотреть программу Обамы, там самое главное - это поддержка инноваций, энергосберегающих технологий, переход на экономичные автомобили в Америке и т.д. Китайская программа - это вообще потрясающе. Они как раз выделили 10 приоритетных отраслей, которые будут определять облик Китая в 21 веке, 100 миллиардов долларов выделили на закупку западных технологий, которые сейчас очень дешевые по причине кризиса, и распространяют пенсионную медицинскую систему на деревню, а это 800 миллионов человек. Тем самым они стимулируют внутренний спрос, уходя от зависимости от экспорта. Евросоюз принял программу 2020, где главная идея - это воспользоваться кризисом для перехода на экологическую энергоэффективную экономику. И в этом-то мой упрек нашему правительству. Я согласен, что в программе много толковых вещей, я не спорю. Но главный мой упрек в том, что я по-прежнему не вижу облика страны, которой должна стать Россия по выходу из кризиса.

Ника: Там есть слова, что кризис - не повод отказываться от долгосрочных приоритетов модернизации страны.

Владимир Александрович Рыжков: Слова есть, а модернизации нет. Как говорил Виктор Степанович Черномырдин, с планом у нас хорошо, с фактом плохо. Поэтому, понимаете, у нас слова все прекрасные, но, если вы еще раз перечитаете эти 25 или 34 страницы, вы четкого облика страны не увидите. В основном, речь идет о том, чтобы поддержать то, что есть, пересидеть кризис и выйти из кризиса такими же, какими в него вошли.

Кирилл Юрьевич Борисов: Я с критическим настроем Владимира Рыжкова полностью согласен, но, постольку у меня нет таких политических целей, то я хочу сказать, что ничего другого и быть в условиях кризиса не может. На самом деле, видение страны, мы уже сколько лет пытаемся увидеть, какое оно будет... встряска, быть может, поможет что-то лучше понять. Кризисы, в частности, существуют для того, чтобы отсечь неэффективные сектора экономики. Поэтому, безусловно, всем помогать не надо. Но, я думаю, что это не так все просто, повернуть эту махину, всю страну, повернуть все руководство в ту сторону - задача не простая и над ней надо долго работать.

Ника: Дорогу осилит идущий.

Интернет-вопрос: Белгород. Спросите у единоросса, а с кого можно будет спросить за выполнение или невыполнение программы?

Ника: Зрителей интересует, когда будут выставлять оценки.

Владимир Александрович Головнев: Мы четко сегодня понимаем, что кризис - это не на месяц и не на два. В начальном этапе у людей складывалось впечатление, что пройдет новый год, наступит май и все пройдет и будет как последние 8 лет. Мы понимаем сегодня, что это мировой финансовый кризис, которого не было последние 70-80 лет. Кто несет ответственность - хороший вопрос. Наш премьер-министр уделил этому особое внимание, что в целом, за то, что происходит, за ту программу будет нести ответственность элита. На сегодняшний день мы можем спорить по тем или иным вещам, слишком ли много мы денег влили в банковскую систему, может, могли бы обойтись чем-нибудь другим. Я согласен с двумя своими коллегами по поводу малого бизнеса и среднего, потому что, если мы посмотрим программу, которую предлагала Дума в феврале, там по поводу этого блока были абсолютно другие вещи. Мы предлагали по упрощенке не 20 миллионов, как сегодня есть, а сделать 60, а может быть 100.

Ника: А почему не пошли на ваше предложение?

Владимир Александрович Головнев: Потому что это некий дискуссионный момент. Мы надеемся, что мы все равно вернемся к нему. Вторая мера - полностью для предприятий малого и среднего бизнеса уйти от проверок уж точно в 2009 году, потому что на сегодняшний день, предприятия малого и среднего бизнеса выступают в другом качестве. Люди, которые уходят по тем или иным причинам из крупных предприятий, желательно, чтобы садились не на шею государству, а шли, либо создавать бизнес, либо работать в эти небольшие предприятия. А сегодня действительно человек думает, зачем ему это надо!? Туда дай, сюда дай... Поверьте, эта программа не догма и, я надеюсь, в этом направлении мы будем так же двигаться.

Ника: Зрители не простят, если я не задам вам вопрос по поводу первого пункта, по поводу социальной программы, смотрите, либо я не понимаю, что происходит, либо мы какой-то правдой не владеем. Где обсуждают социальный вопрос, много хорошего написано, гражданам, семьям, пострадавшим в период кризиса, оказана поддержка, усиление социальной защиты населения, повышение объемов и качества оказания социальных и медицинских услуг, улучшение ситуации с лекарственным обеспечением. А как это понимать, если уже в нынешнем бюджете сокращены деньги на медицинские услуги. И вы знаете, что к концу года люди останутся без лекарств, без квот, без денег на дорогие операции? Как я должна читать и к этому относиться?

Владимир Александрович Головнев: Я не увидел, в каких статьях сокращены те программы социальные, которые были заложены, строительство тех корпусов или больниц, они все будут выполнены.

Ника: Причем здесь строительство корпусов или больниц? Мы с вами обсуждаем конкретные деньги, которые выделяются на конкретные операции, болезни, онкологию, гепатит и это все... Я вас очень прошу проверить, потому что это уже не так хорошо, как здесь написано.

Владимир Александрович Головнев: Я вас абсолютно убеждаю в том, что все программы, которые касались социального блока и которые были публично заявлены, они присутствуют в бюджете на 2009 год.

Ника: Правильно, но в очень урезанном виде.

Владимир Александрович Головнев: Абсолютно нет. Здесь я с вами не согласен. Может, у вас каких-то страничек не хватает?

Ника: Возможно, но Владимир Александрович, если что, я вам письмо напишу с конкретными фактами.

Владимир Александрович Рыжков: Про социальную политику, да, деньги добавили. Идет прибавка 1,6 триллиона рублей, из них 45% - это социальная прибавка, в том числе то, что пойдет в регионы, на помощь пенсионному фонду и т.д. Но будут 2 проблемы в этом году, я хочу на них обратить внимание. Первое - регионам явно дали меньше, чем потребуется, это касается и Петербурга. Им дали примерно 300 миллиардов помощь финансовую, а по нашим оценкам дыра в региональных бюджетах будет 1 триллион. А здесь и больницы, и лекарства... Поэтому я не исключаю, что во второй половине года моим коллегам придется опять пересматривать бюджет в сторону увеличения помощи регионам. Это вполне реальная вещь. И вторая опасность, которая нас поджидает в этом году - это банки. Им очень много сейчас дают, более 500 миллиардов рублей. Но если пойдет рост не возвратов по плохим кредитам, им может понадобиться больше денег. Поэтому тот бюджет, который сейчас принят, он не окончательный, и я уверен в том, что осенью он будет снова пересматриваться и, в том числе, на социальные нужды и на поддержку банков придется выделять еще больше денег для того, чтобы обеспечить стабильность.

Владимир Александрович Головнев: В бюджете на эти нужды выделено порядка 1 триллиона 200 миллиардов рублей на помощь регионам. И примерно затраты недостающие будут делиться следующим образом: где-то 90-95% будет в той или иной форме давать Федерация, а регионы будут изыскивать 5-10%. Это предусмотрено.

Интернет-мнение: Антикризисная программа сводится к декларированию из серии: заводы - рабочим, землю - крестьянам, пенсию - пенсионерам...

Интернет-мнение: Антикризисной программы практически нет, создали некий муляж для отвода глаз. Чтобы общественное мнение отвязалось.

Интернет-мнение: Белгород. Конечно, правительство не знает, что делать, но для принятия решений нужно прислушаться к экспертам, надо привлекать разных людей для того, чтоб устраивать мозговой штурм.

Интернет-мнение: Предлагаю принять американскую программу, особенно, первый пункт про дороги.

Кирилл Юрьевич Борисов: Кстати, я хотел бы заметить, что, если правительству чем и заниматься, то тем, чем бизнес не сразу может. Многие инфраструктурные проекты государству можно было бы и делать.

Владимир Александрович Головнев: С моей точки зрения, все гораздо глубже. Необходимо, чтобы мы все объединили усилия. И. если есть эксперты...

Ника: А вы призываете экспертов? Как проходят ваши консультации?

Владимир Александрович Головнев: Я первый зампред Комитета по экономической политике. Если есть какие-то мысли, какие-то идеи... Вы не думайте, что мы не спорим с правительством. Идут жесточайшие баталии.

Ника: Есть что-то в этой программе, что бы вы сюда добавили? За что бы вы бились, а этого здесь нет?

Владимир Александрович Головнев: В связи с тем, что я пришел в политику из бизнеса, мне бы хотелось, чтобы тезис о том, что в 2008 мы время потратили на то, чтобы сохранить банковскую систему, в 2009 проходил под лозунгом, чтобы деньги из банковской системы пришли в реальный сектор экономики. Это должно быть. Они должны придти в реальный сектор. Ему сегодня денег не хватает.

Владимир Александрович Рыжков: Я вижу три главных риска на 2009 год. Первый риск - ситуация с региональными бюджетами, а за этим тянется вся социалка. Второй риск - банковская система, банки в прошлые годы раздали очень много плохих кредитов, которые в этом году не вернутся. И третий риск - безработица. Я только что приехал из двух сибирских регионов - Иркутск и Алтай, и вижу, что впереди еще очень большие сокращения на промышленных предприятиях. Поэтому главное, что бы я добавил в эту программу - это освобождение бизнеса от государственного террора, от коррупции, от контроля, от проверок - раскрепощение людей, свобода торговли, свобода предпринимательства. Это поможет нам занять миллионы людей и облегчить ситуацию, прежде всего, социальную, в нашей стране.

Кирилл Юрьевич Борисов: Я с Владимиром Рыжковым полностью согласен и призываю зрителей не надеяться на государство, а заботиться о себе самим. Не нужно иждивенческих настроений. На других надейся, а сам не плошай.

Ника: Господин Головнев, вы понимаете, что есть еще отдельная история поддержки духа нации, чтобы люди перестали думать о кризисе и поняли, что это нормальная жизнь, как это не странно.

Владимир Александрович Головнев: Первым пунктом идет выполнение всех публичных социальных обязательств государства перед людьми, в первую очередь, перед малоимущими, студентами, пенсионерами, бюджетниками... Конечно, мы это понимаем. Только объединенными усилиями мы можем выполнить как эту программу, так и в целом вывести страну с минимальными потерями из кризиса.

Ника: Я надеюсь, вы готовы к тому, что эту программу вы будете пересматривать, дополнять, это вам еще работы на год.

Владимир Александрович Головнев: Конечно, готовы. И мы приглашаем к дискуссии всех участников.