«Рубль чахнет на глазах?»

26.12.2008, 17:00 Открытая студия

ВКонтакте Telegram Одноклассники Twitter

«Девальвация», «деноминация», «инфляция» - сегодня эти слова знакомы каждому. Не получится ли так, что утром 11 января мы проснёмся и узнаем, что доллар стоит 50 рублей, а цены в магазине взлетели на небывалую высоту?

Гости в студии:

ректор Петербургского государственного университета экономики и финансов Игорь Анатольевич Максимцев;
член комитета Государственной Думы по финансовому рынку Павел Алексеевич Медведев;
директор Института экономики РАН, член-корреспондент РАН, доктор экономических наук, профессор Руслан Семенович Гринберг.

Ника Стрижак: Павел Алексеевич, вы беспокоитесь за содержимое вашего кошелька в первые дни нового года?

Павел Алексеевич Медведев: Да нет, особенно не беспокоюсь. Я думаю, что никаких резких изменений не произойдёт.

Ника Стрижак: Давайте тогда начнём со слуха. Если я не ошибаюсь, известный экономист Михаил Хазин недавно сказал, что у него ощущение есть, что какую-то девальвацию могут произвести буквально в окрестностях нового года. Мы знавали времена, когда у нас в канун нового года и президент менялся. Может такое случиться с рублём?

Павел Алексеевич Медведев: Знаете, я очень ценю ощущения таких тонко ощущающих людей, как Михаил, и другие тонко ощущающие люди нам говорили ещё несколько месяцев назад, что доллар доживает последние недели своего существования, что доллара вообще не будет. Теперь, оказывается, что доллар существует и даже растет в цене. Я бы на ощущения все-таки не полагался. На некоторые рациональные соображения - да, но не на ощущения. Рациональные соображения показывают, что, по-видимому, рубль должен ослабевать и ослабевает уже в последнее время, просто потому, что он очень долгое время укреплялся, непозволительно быстро. Укреплялся потому, что очень дорого стоила нефть и металлы. И выручка, которая получалась за счёт продажи этих товаров за границей возвращалась в Россию в виде долларов. И центральный банк вынужден был эти доллары покупать для того, чтобы сдерживать укрепление рубля. Но слишком много покупать он не мог, чтобы не слишком увеличивать темпы инфляции и мы страдали от укрепления рубля. С неделю тому назад я провёл расчёты, что произошло с рублём за этот год. Оказалось, что рубль ослабел почти за год приблизительно настолько же, насколько увеличилась цена товаров, то есть, на инфляцию. Это значит, что в реальном исчислении рубль просто остался на месте. Это первый год, когда мы не получили укрепления рубля, нежелательного для нашей экономики. За последнюю неделю, правда, рубль довольно сильно ослабел. По видимому, ослабление будет происходить и дальше, но никаких катастроф я впереди не вижу.

Ника Стрижак: Почему мы говорим о нефти, о стали, почему в разговоре о деньгах и о рубле мы никогда не вспоминаем газ? То есть, то, что мы продаём газ в больших количествах вообще ни на что не влияет?

Павел Алексеевич Медведев: Нет. Влияет. Просто влияние газа очень сильно зависит от влияния нефти. Цена на газ привязана к цене на нефть и колеблется вслед за ценой на нефть с некоторым опозданием. Только и всего.

Ника Стрижак: Я правильно понимаю, что Дума ушла на каникулы?

Павел Алексеевич Медведев: Да, сегодня она провела последнее заседание.

Ника Стрижак: Скажите, может что-то случиться в стране без вашего ведома? Какие решения без решения Думы могут быть приняты в этом вопросе?

Павел Алексеевич Медведев: Я надеюсь, что не надо будет принимать никаких экстренных решений, хотя есть такая практика, когда Дума собирается в течение дня. Так было в 1998 году, Дума вынуждена была собраться буквально в течение дня.

Ника Стрижак: Я очень рассчитываю, что этого не случится и вас никто не потревожит.

Павел Алексеевич Медведев: Я тоже на это очень рассчитываю, причём не потому, что мне хочется личного покоя, а я надеюсь, что страна будет жить более или менее спокойно.

Звонок телезрителя: Я сегодня смотрел телевизор, Америка должна всем. При их экономике я не понимаю, как доллар может расти? Из нас вытягивают деньги и пытаются нам объяснить, что это хорошо.

Павел Алексеевич Медведев: То, что Америка должна всем - это правда. Доллар, действительно растет. На нашем рынке доллар растет и этому есть объяснение. Всегда дорого стоит то, чего мало. Вы приходите на рынок, видите, что мало картошки предлагают, скорее всего, цена будет высокая. Сейчас доллара на нашем рынке мало, потому что выручка от наших экспортных товаров заметно меньше, чем была раньше. Раньше нефть стоила 120, 130 и даже 140 долларов за баррель, а теперь цена очень сильно сократилась. Значит, приток долларов на наш рынок уменьшился. Но какая должна быть реакция рынка на относительный дефицит доллара? Он становится дороже.

Интернет-вопрос: Почему доллар не падает?

Ника Стрижак: Мы всегда спрашиваем, почему рубль плывет куда-то вниз, а доллар нет? Если представить себе, что доллар рухнет? Ведь ничего хорошего от этого вообще не будет?

Павел Алексеевич Медведев: Это будет конец света. От доллара зависят очень многие экономики - я сейчас временно забываю о России - от которых зависит экономика России. Скажем, Китай очень сильно зависит от доллара, а у нас интенсивные хорошие экономические связи с Китаем. Мы не заинтересованы в том, чтобы такой торговый партнер как Китай обанкротился, ни в коем случае в этом не заинтересованы. От доллара зависит Европа, а для нас Европа очень важный экономический партнер и, конечно, мы не хотим, чтобы Европа разорилась. И просто мы доброжелательные люди и никому зла не хотим.

Ника Стрижак: Руслан Семенович, с беспокойством ли вы за свой кошелек собираетесь встречать новый год и первые дни нового года?

Руслан Семенович Гринберг: У меня нет особого беспокойства за мой кошелек. Я полагаю, что ничего смертельного не произойдет, разные слухи ходят, разные представления о том, что будет с рублем, но, мне кажется, что мы сами себя больше пугаем.

Ника Стрижак: Ведь чтобы с рублем что-то случилось за 15 минут до нового года, ведь должна работать огромная команда каких-то специальных людей. Вряд ли они пойдут на работу 31 числа, у меня на это огромная надежда.

Руслан Семенович Гринберг: Думаю, что, во-первых, это должна быть большая армия специальных людей. Я думаю, если бы они начали договариваться, нам бы уже стало известно об этом.

Звонок телезрителя: Здравствуйте, я звоню из города Златоуст Челябинской области. Меня зовут Владимир Александрович. Хочу сказать, что кризис все-таки в первую очередь касается больших городов, таких как Санкт-Петербург или Москва. Это связано с тем, что Москва и Петербург, на мой взгляд, просто занимались в последнее время какой-то перекупкой. То есть, провинция работала, а Москва потребляла. Может, я и не прав. Сейчас финансовый кризис коснулся как раз ваших городов, а вот провинция, мы как жили на этих небольших рублях, так мы и живем. Ну, раз кризис везде, давайте в провинцию, давайте будем сокращать рабочую неделю, сокращать людей...

Ника Стрижак: То есть, вы хотите сказать, что у вас явного кризиса нет, а людей сокращают?

Ответ телезрителя: Явного кризиса нет, но нагнетается именно такая атмосфера.

Звонок телезрителя: Я звоню из Кабардино-Балкарии, город Прохладное. У нас в республики ходят слухи, что обмен денег вернется в 1998 год сейчас. Доллар дорожает, евро дорожает, нефть сильно упала на мировых рынках, а бензин подешевел меньше, чем на 5%. Многие говорят, что пойдут опять нули, поменяют деньги... Правда ли это или просто слухи?

Ника Стрижак: Сначала ответим на первый вопрос.

Павел Алексеевич Медведев: Знаете, Владимир Александрович так меня порадовал, что даже не знаю, как его благодарить. Я депутат от Москвы. Мой регион в Москве - это Юго-Запад города. Я принимаю своих избирателей практически раз в неделю. Хоть бы один избиратель пришел и сказал мне что-нибудь про кризис. Мои избиратели про кризис ничего не знают. Это избиратели, которые живут в огромном городе Москва, да еще в таком относительно интенсивно развивающемся регионе, на Юго-Западе. Если и в Златоусте ничего неизвестно про кризис, то это просто большое счастье. На самом деле, большие города, если и страдают от кризиса, то как раз не так быстро, как те, которые привязаны к какому-нибудь производству, которое резко уменьшает продажи. Например, резко уменьшили продажи металлурги. Если какой-то город привязан к металлургическому комбинату, то ему плохо. Но правительство принимает кое-какие меры, мне кажется, разумные для того, чтобы и этим городам помочь.

Ника Стрижак: Как вам кажется, Руслан Семенович, еще было сказано слово «перекупщики», что провинция страдает из-за этого. Есть ли проблемы у нас такие, и может ли от этого страдать рубль?

Руслан Семенович Гринберг: Ну, есть проблема различия жизненных стандартов в Москве и Петербурге, с одной стороны и других городах России, с другой стороны. Всегда существует здесь некая ревность. Людям, не живущим в Москве, кажется, что москвичи занимаются только перекупками, спекулируют, все штаб-квартиры нефтяных компаний находятся в Москве, но я должен сказать, что, в основном, москвичи работают не хуже, чем люди в других городах России. Они, конечно, получают большую зарплату здесь, потому что просто здесь больше банкиров, финансистов, дилеров, брокеров, девелоперов. И, конечно, сейчас, например, москвичи и страдают от этого, потому что именно финансовый сектор сужается. На мой взгляд, это нормально, потому что у нас если и были какие-то непропорционально высокие доходы, то они были в финансовом секторе, в банках, в страховых компаниях. Сейчас происходит снижение. Мне кажется, это нормально. А то, что москвичи такие же трудолюбивые люди, как и жители других городов, для меня это очевидно.

Ника Стрижак: Насколько обоснованы слухи о том, что будет обмен денег? Президент финансово-промышленной группы «Финанс групп» Олег Шварцман сказал, что «есть новые купюры, деноминированы в десять раз. Было 5 тысяч, станет 500. Я видел эту купюру в качестве эскиза. Возможно, обмен денег произойдет уже весной». Как вам кажется, ваши перспективы?

Игорь Анатольевич Максимцев: Я абсолютно уверенно знаю, что деноминации не будет. Что касается девальвации, это понижение курса рубля к различным зарубежным валютам, в первую очередь, к евро и к доллару, это происходит, и это мы видим. Мы знаем историю, в 1949 году такая же ситуация происходила, когда происходила девальвация 37 валют зарубежных стран, в первую очередь, европейских по отношению к доллару, а это тогда способствовало решению больших экономических проблем. Плавная девальвация происходит сейчас в России, но это поможет нам с вами наладить производство, восстановить то, что сейчас страдает в итогах кризиса и заставить нашу промышленность работать на экспорт. Понятно, что здесь другие составляющие, здесь будет расти инфляция, но я прекрасно понимаю, что этот вариант давно пройден историей разных стран и для России он не нов, поэтому есть и плюсы, и минусы, и здесь правительство будет работать.

Ника Стрижак: Руслан Семенович, а как вы прокомментируете слова господина Шварцмана? Все где-то видели деньги, кто-то эскизы, кто-то говорит, что деньги, якобы, в банки уже привезли, а премьер-министр говорит, это все вранье и чушь собачья.

Руслан Семенович Гринберг: Я думаю, что это фантазии, но даже если правительство вдруг захочет провести деноминацию, хотя, на мой взгляд, у него есть дела и поважнее, то, на мой взгляд, тоже ничего особенного не должно произойти.

Ника Стрижак: Я понимаю, людей всегда это пугает, это обмен денег, особенно это пугает тех, у кого много денег.

Руслан Семенович Гринберг: Ну, меняют-то 1 к 1. Цены не меняются, покупательная способность тоже. Цены снизятся в 10 или 100 раз, так же и доходы. Но я думаю, что это нечего обсуждать, потому что это не актуальные задачи.

Ника Стрижак: Если представим, что это надо сделать, как бы это ни печально было, может быть, это пошло бы на пользу экономике? Или мы сейчас не рассчитываемся еще такими миллиардами и миллионами, чтобы это было необходимо?

Руслан Семенович Гринберг: Я считаю, что никакого влияния на экономику это не окажет, если коротко говорить.

Павел Алексеевич Медведев: Я думаю, что господин Шварцман вполне мог видеть новые купюры. Если вы возьмете много разных купюр в своем кошельке, вы заметите, что они чуть-чуть различаются. Деньги все время немножко меняются для того, чтобы жулики не могли приспособиться к внешнему виду купюр и делать поддельные, все время приходится менять эти купюры. Вполне возможно, что он видел новые 500-рублевые купюры. Но на них же не написано, что эти 500 рублевые будут раздаваться вместо 5000. Вполне возможно, что их будут выдавать вместо старых 500 рублевых, причем не будут устраивать обмена, а просто очередную зарплату выдадут другими пятисотрублевыми купюрами.

Ника Стрижак: То есть, у страха глаза велики.

Звонок телезрителя: Я звоню из Новосибирска. Складывается мнение, что у нас такая же ситуация, как на Украине. Показано было на днях, что Центробанк у них выдавал валюту коммерческим банкам, и те перепродавали ее, и у них обвал гривны произошел. Создается впечатление, что у нас такая же ситуация искусственно созданная. И насчет того, что инфляция у нас была несколько лет назад при дорогом долларе и сейчас, когда доллар был дешевый, инфляция на том же уровне была, так вот в чем у нас дело то?

Игорь Анатольевич Максимцев: Я постараюсь объяснить. На сегодня, кризисная ситуация действительно не только в России, но и во всем мире. И то, что российское правительство принимает ряд мер - они обоснованы. Я хочу сказать господину Кудрину большое спасибо. Были большие дискуссии, создавать наш стабилизационный фонд или нет. Очень правильно, что мы его сделали и на сегодня это та подушка безопасности, которая поможет нам выжить в ближайшие месяцы и, я надеюсь, 2-3 года. И, во-вторых, я абсолютно уверен, что те процессы, которые характерны для других стран, для России они пройдут гораздо легче и проще. Но то, что в России будет продолжаться рост инфляции, к сожалению, это будет происходить, потому что, как я уже в начале сказал, девальвация, она предусматривает не только положительные моменты для экспортеров и для российской промышленности, но так же рост инфляции и ряд неприятных моментов для населения, что заставит нас с вами действительно урезать наши расходы. Евро и доллар будет расти, а рубль будет оставаться на том же уровне.

Ника Стрижак: Насколько могут вырасти эти цифры?

Игорь Анатольевич Максимцев: Мы вчера с вами наблюдали выступление господина Дворковича и президента РФ господина Медведева, где было заявлено, что доллар останется в коридоре 31-32 рубля за доллар, но в то же время мы прекрасно понимаем, и господин Дворкович об этом упомянул, что может быть ряд обстоятельств, который заставит доллар быть дороже. К этому надо будет готовиться, потому что сегодня мы еще не прошли то дно кризиса, мы к этому пока еще движемся, и те определенные риски в области финансов, они нам еще предстоят.

Ника Стрижак: Какую цифру мы можем увидеть? 35? 40?

Игорь Анатольевич Максимцев: Я реально понимаю, наши исследования, которые мы делали, они позволяют нам, при плохом варианте доллар будет стоить 34-35 рублей за доллар. Евро будет подниматься и может достигнуть 44-45 рублей.

Ника Стрижак: Руслан Семенович, ваш прогноз?

Руслан Семенович Гринберг: Я согласен с господином Максимцевым по поводу того, что может произойти, но я бы чуть не согласился с его замечанием о том, что россиянам будет чуть легче, чем другим. Мы должны смотреть правде в глаза. Наша модель экономического развития очень уязвима и серьезно зависит от 2-3 мировых цен, на которые мы и сами-то влиять не можем. Прогнозы - в существенной мере их реалистичность зависит от того, как поведет себя весь остальной мир. Вот в чем вся проблема. Мы должны молиться на то, чтобы они справились с кризисом. Если восстановится внешний спрос, а мы, к сожалению, работаем на внешний спрос, наши 10-12 товаров определяют все наши валютные доходы. Если этот внешний спрос побыстрее восстановится, то у нас есть хорошие шансы пройти получше это дно, быстрее его достичь и оттолкнуться от него. Но с другой стороны, Максимцев прав, что такая плавная девальвация создает для нас возможность что-то все-таки самим научиться делать. Хоть немножко заменить внешний спрос внутренним. А девальвация имеет протекционистский эффект, она как-то загораживает рынок, и возникает окно возможностей, мы что-то можем начать делать.

Интернет-вопрос: Все законы экономики говорят о том, что девальвация национальной валюты выведет промышленность на более высокий уровень и подстегнет ее развитие. Я живу в Самаре и вижу, как на каникулы ушел ВАЗ из-за низкого спроса на автомобили. Думаю, что снижение курса рубля будет. Это обязательно произойдет и это необходимо нашей экономике. То есть, надо не переживать сейчас, а говорить о том, что все правильно, потому что будет лучше. Так?

Игорь Анатольевич Максимцев: Делегация Университета экономики и финансов буквально неделю назад вернулась из США. Мы были в Гарварде, в Колумбийском университете, обсуждали вопросы сотрудничества. Проблема для Америки гораздо тяжелее, чем для нас. Мы не приводили цитату господина Обамы, когда на одном из выступлений он постоянно заявлял, что в Америке будет еще хуже, но потом будет лучше. Вот что касается России, та девальвация, которая сейчас так плавно происходит у нас в стране, она действительно поможет росту нашей промышленности и поможет России наметить пути выхода из сложной экономической ситуации, и это тот реальный шаг, который будет способствовать решению не только проблем промышленности России, но и всего населения нашей Родины.

Интернет-мнение: На мой взгляд, не все так плохо. Российский рубль в долговременной перспективе будет укрепляться, так как российское правительство собирается перейти на расчет российским рублем с целым рядом стран, что хорошо.

Ника Стрижак: Павел Алексеевич, насколько это желание перейти на расчет российскими рублями реально и когда это может произойти?

Павел Алексеевич Медведев: Это, безусловно, реально. Главное - это вопрос, когда это произойдет в заметных масштабах. До некоторой степени такие расчеты и сейчас происходят, в очень небольшом масштабе. Я думаю, что кризис должен подтолкнуть наших партнеров к тому, чтобы обратить более пристальное внимание на рубль, как на валюту расчетов. Дело в том, что, рассчитываясь через третью валюту, оба торговых партнера берут на себя дополнительный риск. И этот риск сейчас очевидно существенный. Очень возможно, что такие риски наши партнеры не захотят брать на себя, а мы тем более. Возможно, что кризис приблизит тот момент, когда расчеты в рублях сделаются по масштабу заметными. И еще я хочу обратить внимание на некоторые обстоятельства. Игорь Анатольевич сказал, что, в связи с ослаблением рубля, нас ждет увеличение инфляции. Возможно это так, но, может быть и нет. Дело в том, что механизм предложения рублей экономике поменялся. Раньше в основном Центральный банк предлагал рубли потому, что он вынужден был покупать доллар. Сейчас доллар либо вовсе не надо покупать, либо покупать в значительно меньших масштабах. Правда, мы предлагаем другим способом рубли экономике. Вырастет или не вырастет инфляция, зависит от баланса, от соотношения между тем, что было и тем, что теперь мы наблюдаем. Я надеюсь, что инфляция, как минимум не вырастет, а может быть, даже в будущем году будет немножко меньше, чем в этом.

Ника Стрижак: А с чего она вдруг станет меньше?

Павел Алексеевич Медведев: Потому что меньше рублей будет предложено экономике. Не будет того фактора, который заставлял Центральный банк выпускать рубли. Он вынужден был покупать доллары, его воля тут не диктовала положение на рынке. Он вынужден был выкупать доллары, для того, чтобы доллар не слишком ослабел, а рубль не слишком укрепился. Это правильная политика, но она приводит к тому, что экономике предлагается много рублей. Потом правительству приходилось эти рубли всякими способами с рынка забирать, но правительство не могло забрать так много рублей, чтобы инфляция была в приемлемых размерах.

Ника Стрижак: Есть такая шутка, что антимонопольный комитет России обвинил США в монополизации доллара, провел расследование и разрешил печатать доллары на Петербургском монетном дворе, чтобы исправить ситуацию. Руслан Семенович, почему у всех есть устойчивое ощущение, что цифры инфляционные, которые нам называются - не правдивы? И какой смысл, если это так есть, какой смысл говорить, что у нас инфляция 12%, а не 20%, 15%,а не 30%?

Руслан Семенович Гринберг: Наш народ, с одной стороны, простодушный, а с другой стороны, он много знает, много пережил. В последние 15 лет он твердо знает, что ни разу прогнозы правительства не были реализованы. И всегда ошибались в сторону, немного хвалились, что все-таки удастся макроэкономической стабилизации достичь. Когда говорили 8%, было 10%, когда говорили 12% - было 14%. Здесь нет исключений. Я не хочу вдаваться, почему это было, это другая тема. И потом надо исходить из того, что мы не Финляндия и не Чехия, где все люди получают примерно одинаковые доходы. Мы живем по-разному. Есть разные подсчеты, говорящие о том, что половина населения имеет инфляцию не 12%, а 20%. Это так. А в третьих, у нас ведь не только монетарная инфляция. Павел Алексеевич прав, конечно, говоря о том, что у нас теперь не будет такого притока долларов, тем самым денежная масса, может быть, не будет увеличиваться. Но у нас очень мощные монополии, картели, их надо разбивать. Но пока это дело такое непростое. И я еще хочу сказать, что у нас еще существуют эти естественные монополии, которые подчас пробивают свои проектировки тарифов, не смотря на то, что, вообще-то говоря, общественные интересы требуют того, чтобы их стабилизировали. Слава Богу, что сейчас кризис привел к тому, что правительству оказалось довольно легко, легче, чем обычно заставить естественные монополии пересмотреть свои планы увеличения тарифов. Это дело хорошее. Но у меня нет ощущения, что инфляция будет ниже, чем в этом году. Дай Бог, что будет так. И последнее, что я хотел сказать, у нас нет механизмов финансового спасения экономики, как это есть в других странах. Никто не ожидал этого кризиса, поэтому легкая паника везде есть. Но наша закачка ликвидности, я боюсь, что она не останется в финансовом секторе. Она как-то выльется на потребительский рынок, а это уже серьезно, потому что 6 триллионов или чуть больше - этот денежный всплеск тоже, в моем представлении, может привести к инфляции. Поэтому мы можем готовиться серьезно к такому неприятному сочетанию довольно высокой инфляции, кстати, это подрывает вообще шансы на использование рубля в качестве валюты расчетов во внешнеторговых сделках, потому что их же надо как-то держать, а если инфляция 15%, то это для нормальной экономики не очень хорошо. И безработица. Никто не знает, как она будет.

Ника Стрижак: Руслан Семенович, вот вы говорите, что у вас есть ощущение... Ваш многолетний опыт научил вас доверять собственным ощущениям?

Руслан Семенович Гринберг: Когда как. Никто будущего не знает. Слышал шутку по радио: «Мы все думаем о завтрашнем дне. Никто из нас не знает, как выглядит это дно».

Ника Стрижак: Тоже шутка. Два банкира говорят: «Если будет совсем плохо, будем просить милостыню». Второй отвечает: «У кого?!». Тех, кто помнит кризисы 1991, 1998 года уже мало чем можно удивить. Шутка последних дней: «Десятилетие дефолта Россия отметила с поистине мировым размахом». Я хотела бы обсудить с вами еще слухи или планы. В горячих головах ходит такая идея, что надо опустить «железный занавес» не в плане передвижения и общения с иностранцами, а запретить хождение валюты внутри. Запретить людям менять деньги, чтобы они пользовались только рублями. Реально ли это и действенная ли это мера?

Игорь Анатольевич Максимцев: Мне кажется, что это абсолютно не реально. Мы живем в другой стране, в другом обществе.

Ника Стрижак: Ну, надо кому-то в Польшу поехать - поменяют деньги. Не надо - зачем тебе доллары.

Игорь Анатольевич Максимцев: Мы уже другая страна. Россия поменялась и экономически и политически. И то, что было в Советском Союзе, когда меняли максимум 30 рублей для поездки в одну из европейских стран - это уже в прошлом. И ни правительство, ни другие структуры на это не пойдут и, я бы сказал, что это уже абсурд, который остался в том веке.

Ника Стрижак: Для тех, кто еще помнит, что такое «железный занавес». Павел Алексеевич, как вы считаете, пусть все пользуются русскими деньгами?

Павел Алексеевич Медведев: Теоретически, это, безусловно, возможно, но практически, это будет так дорого стоить, что лучше за это не браться.

Ника Стрижак: А за что платить-то?

Павел Алексеевич Медведев: За контроль. Нужно поставить милиционеров Бог знает куда. И они вам будут предлагать: «Вы можете поменять, если отстегнете мне 10%,а если не отстегнете, то не будете менять». Это чрезвычайно дорогое удовольствие. Я бы на это не решился.

Ника Стрижак: Руслан Семенович, скажите, мы сейчас в разных программах обсуждаем, что делать с рублем, говорят, что лучше хранить в трёх корзинах, чуть-чуть в рублях, чуть-чуть в долларах и чуть-чуть в евро. Может быть, вообще не правильно, что мы стимулируем людей покупать евро и доллары? Может это непатриотично?

Руслан Семенович Гринберг: Непатриотично иметь сумасшедшую инфляцию, которую мы имеем и врать непатриотично. Как бы мы ни ругали Америку, которая является виновницей этого глобального финансового кризиса, как бы ни ругали европейцев, но надо признать, что у них инфляция при всех инъекциях, увеличении ликвидности, она у них 3%. Мы мечтаем об инфляции в 9%. Конечно, правительство может принимать разные меры, чтобы укреплять свою валюту, например, увеличивать процентные ставки по рублевым вкладам, уменьшать по долларовым вкладам. Но Игорь Анатольевич верно сказал, что это абсурд изолировать себя от остального мира, там мы превратимся в северную Корею, с такими же последствиями, которая, вообще-то, не подвержена никаким финансовым тайфунам.

Ника Стрижак: Я понимаю, что самые большие проблемы сейчас, наверное, у тех, у кого много денег. Потому что это колебание рубля, плюс минус миллион долларов - это, наверное, очень печально. А если у людей немного денег, они исчисляются 10 тысячами или 100 тысячами, может быть, это будет не так заметно, просто будет жизнь дорогая на следующий год?

Руслан Семенович Гринберг: Ну, жизнь будет дорожать. И, к сожалению, доходы не будут поспевать за этими ценами. В этом смысле нам придется считаться со снижением реальных доходов. Ну а паниковать по поводу резких колебаний валютных курсов, по-моему, не стоит. Мне кажется, у доллара есть какая-то еще перспектива увеличить свою стоимость по отношению к евро, хотя сегодня откат происходит в динамике валютного курса. Мне кажется, если цена нефти будет 20 долларов, то это вообще не прогнозируемо. Но, мне кажется, этого не будет.

Ника Стрижак: Игорь Анатольевич, вы советуете тем, у кого не очень большие сбережения бежать и поменять хотя бы часть на тысячу долларов?

Игорь Анатольевич Максимцев: Я вчера беседовал со своими родственниками, у которых очень небольшие доходы, и мы обсуждали тему именно их семейного бюджета и я, действительно, посоветовал им хранить деньги в разных корзинах.

Ника Стрижак: Даже если это на уровне тысяча долларов, 200 долларов, 300?

Игорь Анатольевич Максимцев: Да. Потому что мы видим за этот год, как динамично меняется курс той или иной валюты.

Ника Стрижак: Вам не кажется, что нам, прошедшим через те кризисы и помнящим, что это такое, все-таки легче, чем тем, кому сегодня 30 лет?

Павел Алексеевич Медведев: Ну, может быть, так. Я очень напряженно слежу за состоянием банковской системы. Мне намного легче, потому что я пережил 1992, 1994, 1998 годы... В банковской системе относительно спокойно. Несравненно более спокойно, чем в 1998 году. И сейчас банки банкротятся с интенсивностью вдвое меньшей, чем в 2007 спокойном году.

Ника Стрижак: И вряд ли эта волна пойдет вверх?

Павел Алексеевич Медведев: Я думаю, что не пойдет.

Ника Стрижак: Еще шутка на финал: «Оказалось, что деньги умеют разговаривать. К сожалению, они знают только одно слово «Прощай»».