«Хранители»

06.04.2010, 13:30 Культурный слой

ВКонтакте Telegram Одноклассники Twitter

Петербург – императорская столица. К югу от Петербурга расположены четыре летние императорские резиденции: Петергоф, Гатчина, Царское село и Павловск. И вот во время войны все они оказались буквально на линии фронта и были уничтожены почти полностью.

Раньше всего и лучше всего восстановили Павловск. Мы сегодня поговорим о том, почему так получилось.

Николай Третьяков, директор ГМЗ «Павловск»:

После революции нужно было создать профессию музейного хранителя. Слава Богу, в России было достаточно много искусствоведов. Они раньше возглавили музейные комиссии, а теперь стали перестраивать бывшие императорские резиденции в музеи.

Александр Марголис, историк:

Возникло совершенно героическое движение, которое продолжалось до тех пор, пока его не затушили, примерно лет десять. Это было так называемое золотое десятилетие для музейного мира, для краеведения. Титаны этого движения – Николай Бенуа, Иван Гревс, Николай Анциферов.

В 20-е годы музеи дворянского быта появлялись повсеместно. Музейный статус помогал уберечь коллекции от разграбления и спасти дворцы от вселения разнообразных учреждений. Даже личные комнаты семьи последнего императора в Царскосельском Александровском дворце хранителям удалось на некоторое время отстоять.

Виктория Плауде, научный сотрудник ГМЗ «Царское село», внучка Анатолия Кучумова:

Они сохранили комнаты Александра Второго, Николая Второго, причем мотивация была очень смешная. Комнаты эти были сохранены не как художественные, не как исторически, а как образец дурного вкуса, как бытовые. Образец дурного вкуса последнего императора.

Лев Лурье:

В 20-е годы Советской России достались невероятные сокровища. Аристократические семьи были уничтожены или эмигрировали, но они не вывезли ни мебели, ни картин, и самые богатые музеи быта были именно здесь, в России. Здесь были предметы всех стилей, огромной ценности. Эти музеи, которые хранили эту уничтоженную или уничтожаемую культуру, они кололи глаза и власти, и части подданных. Зачем сохранять то, что связано со старым строем? Это что, памятник крепостничеству? Памятник финансовой олигархии эпохи империализма? С 1929 года пригородные дворцы, пригородные музеи, музеи быта один за другим закрываются. Несчастье постигло и Павловск. Отсюда сундуками вывозили вещи для того, чтобы продавать за границу. Павловск продавали в антикварных магазинах, сотрудники пытались припрятать мебель, чтобы она не ушла на рынок, из Пушкина забирали бильярд в Кремль. Все это было бы обречено на полное уничтожение, если бы не хранители.

Иван Саутов, директор ГМЗ «Царское село»:

К сожалению, в 1920-х и 1930-х годах начали изымать и продавать за рубеж многие художественные коллекции, считая, что всего много, ничего не жаль, а надо поднимать экономику государства.

Виктория Плауде, научный сотрудник ГМЗ «Царское село», внучка Анатолия Кучумова:

Все продавали по ценам среднерыночным: не как произведение искусства, а как простые бытовые вещи – стулья, столы.

Алексей Гузанов, главный хранитель ГМЗ «Павловск»:

Естественно, это был большой удар по коллекции и по людям, которые ее хранили. Мне посчастливилось разговаривать с Анатолием Михайловичем Кучумовым, и он рассказывал такие истории: когда подъезжала партийная машина, некоторые сотрудники, хранители лихорадочно старались прятать какие-то мелкие вещи высокохудожественной значимости.

Продажи продолжались вплоть до середины 30-х годов. С молотка ушло около двух третей пригородных коллекций, — потери, сопоставимые с военным временем. Музейщики не могли уберечь дворцы от узаконенного мародерства: их, хранителей буржуазной культуры, легко могли обвинить во вредительстве на идеологическом фронте.

Николай Третьяков, директор ГМЗ «Павловск»:

Их преследовали. Один был князь, другой – потомственный дворянин, третий был связан с чем-то не тем. Во всех документах отмечено, что в Эрмитаже, например, партийная организация состоит только из людей технических профессий: электрик, плотник, столяр, а специалистов по искусствоведению нет. Откуда им было взяться?

Все же, несмотря на непрестижность хранительской работы, именно в мрачные 30-е годы в пригородные дворцы приходят работать два молодых сотрудника, Анатолий Кучумов и Анна Зеленова. Оба они станут преемниками старых мастеров, первоклассными музейными специалистами, фанатиками своего дела.

Лев Лурье:

Апрель 1932 года, здесь, по пушкинским паркам, гуляет двадцатилетний любознательный рабочий Анатолий Кучумов. Он проваливается под лед и идет во дворец просить помощи. Сотрудники дают ему чай с лимоном, завязывается разговор. Кучумов говорит: «Как бы я хотел работать у вас в музее, как я мечтаю вообще заниматься чем-нибудь, связанным с историей и искусством. Я рабочий, но хожу на курсы экскурсоводов при Эрмитаже». Сотрудники говорят: «Сходите к нашему директору, может, он вас куда-нибудь и возьмет». Так Кучумов начинает работать инвентаризатором в музее. В 1938 году он возвращается в Александровский дворец для того, чтобы стать его заведующим.

Стремительный взлет Кучумова был предопределен. Пролетарское происхождение, лояльность к советским принципам работы, но главное – феноменальные способности к музейному делу: чувство стиля, любовное отношение к каждой музейной вещи и фотографическая память.

Виктория Плауде, научный сотрудник ГМЗ «Царское село», внучка Анатолия Кучумова:

Он имел удивительную зрительную память, он запоминал каждую вещь. При беглом взгляде он мог охарактеризовать любой экспонат. Причем это касалось не только вещей наших дворцов, но и вещей из Лувра или из Версаля. Он и эти музеи знал, как свои пять пальцев, хотя ни разу там не был, по книгам, по фильмам, по фотографиям.

Как и Кучумов, Анна Зеленова была человеком 30-х годов. Она не боялась никакой работы, и не отделяла общественного от личного. Появившись в Паловске в 1934 году двадцатилетней студенткой факультета искусствоведения, через четыре года энергичная и толковая Анна Ивановна возглавила научный отдел музея. К 1940 году Зеленова, руководившая генеральной инвентаризацией Павловских ценностей, знала каждый экспонат музея и каждую тропинку парка. В августе 1941 года, после увольнения предыдущего директора, именно ей поручают спасение Павловска от надвигающейся войны.

Аделаида Елкина, старший научный сотрудник ГМЗ «Павловск»:

Эвакуация музейных ценностей не была заранее подготовлена, потому что хранителей вовремя не информировали. Это одна из самых трагических страниц в истории музеев петербургских пригородов.

Иван Саутов, директор ГМЗ «Царское село»:

Существовали очень жесткие инструкции и рекомендации органов НКВД – забирать наиболее ценные предметы, содержащие драгоценные металлы, ювелирные изделия.

Алексей Гузанов, главный хранитель ГМЗ «Павловск»:

Но музейщики во многом поступали по-своему, они понимали ценность этих предметов. Естественно, старались упаковать, эвакуировать все, что возможно. Женщины на своих плечах выносили тяжелейшие ящики с экспонатами.

Лев Лурье:

22 июня 1941 года, Египетский вестибюль Павловского дворца. Только что отзвучала речь Молотова, стало известно, что фашистская Германия напала на Советский Союз. С этой минуты, здесь, в вестибюле, начинается эвакуация экспонатов Павловска. По плану эвакуировать нужно было примерно один процент, но 28-летний директор Анна Ивановна Зеленова и сотрудники Павловска паковали предметы, пока могли. Всего вывезено было 29 процентов экспозиции Павловска. Причем предметы для эвакуации подбирались очень тщательно: если это был гарнитур, брали один стул, чтобы по нему потом можно было восстановить остальную мебель. Вся эта работа здесь продолжалась здесь до 16 августа. С этот день со стороны Белой Березы появляется Четвертая немецкая танковая группа, мотоциклисты уже видны со стороны дворца. Последняя подвода, Анна Ивановна Зеленова и хранитель Вайс погружают туда часть архива и библиотеки, а сами пешком направляются в сторону Ленинграда. Через десять дней здесь, в Египетском вестибюле, будет немецкое гестапо. Так закончилась эвакуация Павловска. 21.50

Большая часть эвакуированных коллекций из Павловска, Пушкина и других дворцов находилась в Сибири. Главным хранителем этого собрания, фактически огромного музея, устроенного в тылу, оказался Кучумов. Анна Ивановна оставалась с вещами в Ленинграде и всю блокаду поддерживала с Кучумовым дружескую переписку. Мучительный быт в ее письмах описан сдержанно, вопросы хранения экспонатов — с научной щепетильностью.

Лев Лурье:

Весной 1942 года этот южный портик Исаакиевского собора представлял из себя зрелище страннейшее. Между колоннами были повешены веревки, и на них сушились гобелены восемнадцатого века, а здесь стояла мебель эпохи Регентства. Дело в том, что во время блокады именно здесь, в подвалах Исаакиевского собора, хранились экспонаты пригородных музеев, в том числе и Павловска. Здесь провела три блокадных года Анна Ивановна Зеленова и другие хранители загородных музеев. Здесь они перебирали эти вещи, сушили их, старались сберечь, ходили в Публичную библиотеку, потому что продолжали аннотировать их. Эти вещи в некотором смысле спасли им жизнь, потому что они чувствовали ответственность за них и каждый день думали о том, что советские войска наконец освободят загородные резиденции и можно будет восстанавливать коллекцию.

Станислав Бернев, историк:

Парки были закрыты, вокруг них поставлены посты. Висели таблички, которые гласили, что гражданскому населению вход строго запрещен на эту территорию. На территории парка и в самих дворцах находились штабы немецких подразделений.

Павловск, как и другие оккупированные пригороды, стал жертвой беспримерно жестокой оккупационной политики фашистов. Трудоспособное население планомерно отправляли на работу в Германию, остальные были обречены на голодную смерть. То, что не вывезли из дворца особые команды штаба Розенберга, растаскивали немцы и солдаты испанской «голубой дивизии». Покидая Павловск, немцы нашпиговали минами парк и дворец, вскоре начался пожар.

Аделаида Елкина, старший научный сотрудник ГМЗ «Павловск»:

Конечно, когда она пришла сюда, на милые руины, пришла пешком, потому что транспорта не было, она испытала шок, потрясение. Она решила не превращать Павловск в памятник фашистской жестокости. Павловск должен быть уникальным образцом роскошной архитектуры.

В феврале 1944 года Анна Зеленова была директором музея, которого не было. В парке было вырублено 70 тысяч деревьев, дворец догорал на ее глазах. Но это не могло остановить Зеленову. Оказавшись на родном пепелище, она немедленно принялась за работу.
Первоочередной задачей было разминирование дворца и парка. Мины обезвреживали неопытные девушки. Ежедневно погибало несколько человек, так что руководство саперных отрядов даже дало негласную директиву: «не больше тридцати подрывов в день». Продолжалась работа по консервации дворца, каждая новая находка подтверждала возможность возрождения музея.

Алексей Гузанов, главный хранитель ГМЗ «Павловск»:

Например, коллекция античной скульптуры в Павловске, лучшая в стране, после эрмитажной, была спрятана в подвале. Ее засыпали песком, заложили кладкой, замазали специально грязью, чтобы фашисты не нашли. Они знали об этой коллекции и искали ее, но обнаружить не смогли.

Аделаида Елкина, старший научный сотрудник ГМЗ «Павловск»:

Анна Ивановна говорила, что когда после снятия блокады, ей удалось попасть в подвал, она увидела эту замызганную стенку, но это было совершенно неважно, главное, что она сохранилась. Зеленова впервые за все девятьсот дней блокады почувствовала, что у нее как-то странно двигаются щеки, а потом она поймала себя на том, что это непривычная для ее лица улыбка. Эти мускулы лица атрофировались, она разучилась улыбаться.

Николай Третьяков, директор ГМЗ «Павловск»:

Она говорила, что наша страна тем и важна, что в ней нет ничего невозможного. Нужно только знать, куда и сколько раз обращаться, непрерывно бомбить.

Иван Саутов, директор ГМЗ «Царское село»:

В истории личность многое значит. Анна Ивановна Зеленова, будучи очень жесткой и принципиальной дамой, знатоком своего дела, ездила в Москву, многое выбивала и настояла на том, чтобы дворец в Павловске реставрировали в первую очередь.

Лев Лурье:

Когда в 1944 году приступили к восстановлению Павловска, сам шаг этот вызывал большие сомнения. 27 миллионов человек потеряла страна в годы войны, люди жили в землянках, в шалашах, разрушенными стояли целые города. При этом нужно восстанавливать царскую резиденцию. Зачем? Если и восстанавливать, то следует сделать здесь учебное заведение или научно-исследовательский институт. Анна Ивановна Зеленова с самого начала решила, что здесь будет дворец. Она ходила сюда пешком из Ленинграда, возила сюда на саночках продовольствие для строителей Павловска, убедила жителей Павловска давать молоко строителям, которые недоедали, она надавила на органы НКВД, и здесь работали немецкие военнопленные. Инженеры, которые должны были восстанавливать военные аэродромы, работали на строительстве Павловска. Были откопаны скульптуры, которые были зарыты в 1941 году, постепенно начали возводиться стены Павловска, и к середине 50-х годов стало ясно, что музей-заповедник будет восстановлен.

К 1956 году были готовы первые залы дворца были готовы. Воссоздавать экспозицию Зеленова приглашает своего давнего коллегу Анатолия Кучумова.

Валерия Беланина, бывший заместитель директора по научной работе ГМЗ «Павловск»:

Анатолий Михайлович был очень нужным человеком, потому что он знал все вещи наизусть. Во-первых, он досконально знал экспозицию еще до войны. Кроме того, он трижды пересматривал их, когда хранил коллекцию в Нижнем Новгороде.

После возвращения Кучумов возглавил Центральное музейное хранилище, где были собраны вещи из всех не восстановленных еще пригородных дворцов. Кроме охраны спасенных от немцев коллекций, вокруг Ленинграда и по всей Европе Кучумов разыскивал украденные вещи и возвращал на родину.

Алексей Гузанов, главный хранитель ГМЗ «Павловск»:

Он проехал восточную Пруссию, Германию, территорию Эстонии, Латвии. Он искал эти вещи, подобно детективу-фанатику. Кучумов рассказывал, что однажды он заглянул на чью-то кухню в Эстонии и увидел огромную фарфоровую чашу, в которой чистили картошку. Он сразу же узнал чашу и купил ее.

Николай Третьяков, директор ГМЗ «Павловск»:

В Германии он зашел в какой-то трактир, где сидели немцы с кружкой пива. Он сразу понял, что они сидят за столиком из Гатчинского дворца. Он встал на колени и полез под этот стол, что бы посмотреть инвентарный номер, и увидел его.

Валерия Беланина, бывший заместитель директора по научной работе ГМЗ «Павловск»:

Он мог по какой-то детали, сохранившейся…в развалинах дворцовых или там парковых, найти деталь, предположим там от кресла, или там от стула. Он мог определить, что это вот оттуда, вот эта вещь стояла там-то, и столько-то вещей было эвакуировано, а это значит…вот сохранившиеся, вот не попали в эвакуацию, но могут быть использованы при последующих реставрационных работах.

Музейный мир, на первый взгляд, лишен соревновательности. Можно ли всерьез ссориться из-за старой мебели, двухсотлетних архивных документов? На самом деле, и здесь кипели страсти и борьба честолюбий. В 50-е годы Анна Ивановна Зеленова заставила Павловск воскреснуть из пепла, по ее методикам восстанавливались остальные пригодные дворцы. Кучумов к концу 50-х был таким же непререкаемым авторитетом в музейном сообществе. Хотя делали они общее дело, искренней дружбы между ними не было.

Валерия Беланина, бывший заместитель директора по научной работе ГМЗ «Павловск»:

Они были очень разные и оба необычайно талантливы. Анатолий Михайлович был взрывным человеком, а у Анны Ивановны очень размеренно смотрела на жизнь и на людей, с которыми она общалась.

К 1977 году, к двухстолетнему юбилею Павловска, для посетителей дворца было открыто пятьдесят залов, но Зеленова не желала останавливаться на достигнутом. Предприимчивость и принципиальность павловского директора, благодаря которой она добивалась всего, что было нужно Павловску, всегда вызывала раздражение чиновников. В 50-е она писала Молотову, Косыгину, Вышинскому, лично побывала в кабинете Ворошилова. Свободомыслие директора ощущалось в музее, и Зеленовой стали настойчиво предлагать уйти на пенсию.

Лев Лурье:

Это белый зал Управления культуры Ленгорисполкома. Вот здесь за столом заседала коллегия Управления культуры, которая решала вопросы кадровых назначений, в том числе и назначения директора музея-заповедника в Павловске. В 1977 году Павловск торжественно отметил свое 200-летие, и в Управлении и в Смольном решили, что с Зеленовой нужно кончать, надо от нее избавляться, потому что она слишком энергичная, все время чего-то хочет, все время засыпает начальство предложениями, все время жалуется. Брежневское же время тихое – «живи и давай жить другим». Вскоре после Павловского юбилея Зеленову сняли. Она оказалась вне музея, вне своих любимых экспонатов, и через три года, в 1980 году, выступая на партийном собрании в Павловском дворце, она умерла.

Анатолий Кучумов в 1977 году тяжело заболел и вышел на пенсию. Несмотря на недуг, он сохранял ясный ум и подсказывал хранителям, чем обставлять новые залы в Пушкине, Гатчине и Петергофе. В 1985 году его и еще пятерых реставраторов Паловского дворца наградили Ленинскими премиями.

Лев Лурье:

Почему абсолютно разрушенный Павловск превратился в лучший в мире музей ампира? Это триумф воли, триумф воли двух людей, Анны Ивановны Зеленовой и Анатолия Михайловича Кучумова. Несмотря на экономическую ситуацию, на войну, они, не щадя здоровья, нервов, сделали Павловск. Здесь работали реставраторы, строители, им помогали жители Павловска, но в целом Павловск – это памятник этим двум замечательным людям – Зеленовой и Кучумову.