«Физико-математические школы»

Замечательная идея создания физико-математических школ возникла во времена хрущевской оттепели. Первая в Советском Союзе физико-математическая школа открылась в Ленинграде первого сентября 1962 года.

Уже через десять лет появились первые выпускники - самые перспективные абитуриенты в городе. Они были воспитаны совершенно не так, как их сверстники. Этих людей учили тому, что всякое утверждение нужно доказывать, - довольно сомнительный тезис с точки зрения советской действительности. Стоит ли говорить, что довольно скоро блистательные физико-математические школы подверглись серьезным гонениям со стороны властей.

Лев Лурье: В 1725 году Петр Великий здесь, на стрелке Васильевского острова, основывает Академию наук. Первыми академиками были немцы. А немецкая система образования построена на жестокой интеллектуальной муштре. Можно учить греческий и латынь, а можно математику. Вот эта традиция прусской германской муштры лежала в основе русской образовательной школы, русской гимназии. С 1961 года она воплотилась в идее физико-математической школы, о которой мы сегодня будем рассказывать. Именно выпускники физико-математических школ каждый год пополняют академические институты.

В самом конце 1958 года стартует хрущевская реформа среднего образования. Принят закон об укреплении связи школы с жизнью. В стране острая нехватка рабочих. Заводы испытывают кадровый голод. Производство растет. Престиж рабочих специальностей падает. В основе школьной реформы – идея политехнизации. Обучение в старших классах необходимо привязать к освоению необходимых стране профессий. Не поступил выпускник в институт, пусть отправляется на завод. Неожиданным побочным эффектом реформы стало открытие физмат школ – как результат договоренности военных и академических кругов.

Валерий Рыжик, преподаватель математики школы №239 в 60-70 гг.: Военные сообразили, что современные боевые действия могут вестись только с помощью ЭВМ, так их называли тогда. Работники среднего звена должны были уметь пробивать программы на перфокарты. Специалисты среднего звена были остро необходимы.

Михаил Иванов, директор лицея «Физико-техническая школа», выпускник школы №239: Представители московского, ленинградского, новосибирского, киевского академических кругов выдвинули идею о том, что можно сделать несколько школ, в которых политехнизация означала бы, прежде всего обучение программированию.

Лев Лурье: Это роскошное здание в самом центре Петербурга известно как Дом со львами. Именно здесь Евгений в «Медном всаднике» переживал страшное наводнение. А вот первого сентября 1962 года в этом историческом здании открылась первая в Советском Союзе физико-математическая школа – школа № 239. Инициаторами ее создания стали два известных математика из Института математики имени Стеклова – Залгаллер и Петрашень, а первым директором была Мария Матковская.

В начале 60-х в Москве, Ленинграде и некоторых других крупных городах одна за другой открываются специализированные физмат школы. Проект оказался невероятно успешным. Конкурс в классы выше, чем в любой институт. Поступают в основном дети из интеллигентных семей. Школы прикрепляют к ВУЗам и академическим институтам. Вместо массы программистов для армии они выдают ежегодно сотни прекрасно подготовленных к поступлению в высшую школу абитуриентов. Какой-то рассадник интеллигенции. Власть недовольна, но вынуждена мириться.

Даниил Александров, социолог, выпускник школы-интерната №45: Мне рассказывали люди, боровшиеся за физмат школы в 60-е годы, что было совещание в обкоме, где секретарь обкома встал и сказал: «Вы хотите создать школу для интеллигенции, чтобы выращивать интеллигенцию!». Но власти были вынуждены мириться, потому что за этим требование развития науки для военно-промышленного комплекса.

Михаил Иванов, директор лицея «Физико-техническая школа», выпускник школы № 239: Не сомневаюсь, что достаточное значение имело наличие личных проблем, например, наличие у того или иного директора института сына или дочери, которые заканчивали к тому времени восьмой или девятый класс. Нужно было думать об их образовании.

Лев Лурье: В 1962 году здесь, на углу 7-ой линии и Среднего проспекта Васильевского острова, возникает еще одна физико-математическая школа. Под руководством Татьяны Владимировны Кондратьковой, директора, школа № 30 превращается в мощнейший центр по изучению математики и физики детьми. И я, питомец этой школы, учился здесь в девятом и десятом классе.

Одновременно с 30-ой на Васильевском острове открывается еще одна специализированная школа - № 38. Там же располагается Университет. В самом сердце города фактически создается мощнейший интеллектуальный центр.

Михаил Шифман, преподаватель физики школы № 30 с 1959 по 2007 гг.: Это, может быть, смешно звучит, но это недосмотр властей. Вдумайтесь: как могло случиться так, что во времена тоталитарного режима в двух школах, которые возникли на Васильевском острове, директора не были членами партии. К тому же девичья фамилия Татьяны Владимировны, директора 30-й школы, была Юденич.

Физмат школы в Ленинграде так же, как и в других городах, создавались с нуля. Не было специалистов, способных работать в новых условиях. К составлению школьных программ привлекли ведущих ленинградских физиков и математиков. Мало того, ученые мужи на время сами переквалифицировались в школьных учителей – пока собственные кадры не подрастут.

Валерий Рыжик, преподаватель математики школы № 239 в 60-70-ые гг.: В школу пришли профессиональные ученые, имеющие, кстати, педагогические способности, что бывает далеко не часто. Они умели ладить с аудиторией. Они почувствовали аудиторию школьников – это тоже непросто, потому что они же привыкли к студенческой аудитории, а тут школьники. Два года в этом возрасте – это громадная разница, на самом-то деле. Одно дело, когда дети слушают школьного учителя, со своим менталитетом, амбициями и мнениями, а другое дело, они слушают настоящего ученого, профессионала. И в высшей степени повезло детям, которые уже будучи в школе слушали ученых очень высокого класса.

Лев Лурье: В этом году исполняется 45 лет еще одному замечательному учебному заведению. Вот здесь, между Старой и Новой Деревней, в 1963 году открыли 45-ый интернат при Ленинградском государственном университете. Таких интернатов в стране было всего четыре: в Москве, в Новосибирске, в Киеве и вот здесь, в Ленинграде. Со всех концов страны, из городов, деревень сюда приезжали особо одаренные дети в области математики, физики и биологии. С созданием 45-го интерната система физико-математических школ в Ленинграде была завершена. Хотя интернат больше не находится здесь, а разделен между Петергофом и Петербургом, этот интернат – нынешняя Академическая гимназия – входит в число самых замечательных физико-математических школ.

Никита Нецветаев, доктор физико-математических наук, выпускник школы-интерната № 45: Изначально эти интернаты предназначались для ребят из провинции, потому что у ленинградского школьника и так было много возможностей заниматься дополнительно.

Сергей Зеленин, директор Академической гимназии с 1990 по 2000 г.: В первом наборе в 45-ый интернат ни одного ленинградца не было вообще. В следующие - уже на уровне нескольких человек, до пяти там или десяти процентов ленинградцы попадали. На основании результатов областных, республиканских олимпиад детишки набирались.

Интернат – инкубатор по выращиванию интеллектуалов. Ничто не напоминает советскую школу – скорее Царскосельский лицей времен Пушкина.

Никита Нецветаев, доктор физико-математических наук, выпускник школы-интерната № 45: Шесть уроков или семь занятий, потом что-то вроде тихого часа, затем была обязательно самоподготовка с пяти до семи. Всё контролировалось, должна была быть дисциплина. То есть учеба шла очень интенсивно.

Сергей Зеленин, директор Академической гимназии с 1990 по 2000 г.: Преподавали физику и математику, то есть профилирующие предметы, не учителя, а молодые сотрудники университета, не имеющие педагогического образования. Но взаимодействие сильных школьников и увлеченных, хорошо знающих предмет, но не имеющих педагогической подготовки преподавателей, как выяснилось, дало очень интересные результаты.

Лев Лурье: Выпускники физико-математических школ, которые сотнями каждый год поступали в ленинградские институты и Университет, были совершенно по-иному воспитаны, чем их сверстники. Они искренне считали, что всякое утверждение, в том числе и политическое, надо доказывать; что человек вознаграждается тем больше, чем лучше он работает, чем он умнее и сообразительней. А они попадали в мир, где важнее были не знания и умения, а комсомольская карьера или связи, где списывать на экзаменах считалось абсолютной нормой. Естественно, они выделялись, как белые вороны, и начальство не знало, что с ними делать.

Система физмат школ по духу - просветительский проект. Ребенка нужно не только учить, но и развивать как личность. Уроками здесь не ограничиться. Учителя создают клубы и кружки, устраивают внеклассные дискуссии. В основе этой системы – простая мысль, что знание ценно не само по себе; знание дает свободу.

Валерий Рыжик, преподаватель математики школы №239 в 60-70-ые гг.: В школе официально действовало несколько клубов. Во-первых, знаменитый литературный клуб «Алые паруса». Во-вторых, научный клуб «Тензор». В-третьих, туристский клуб «Шаги». Внешкольная жизнь крутилась вокруг этих клубов.

Борис Гребенщиков, выпускник школы №239: Мне было с чем сравнивать. В моей прошлой школе было, наверное, всего десять учеников, которые читали книги. Хотя люди там были по-своему очень милые, а в 239-ой школе, конечно, ситуация была совершенно иная. Я помню, там была доска вопросов и ответов, на которой ученики могли задать какие-то ехидные вопросы учителям, а учителя по мере сил политкорректно старались на них отвечать. В частности, по поводу Чехословакии спрашивали.

Лев Лурье: Самым сильным учителем, которого я видел в жизни, был Иосиф Яковлевич Веребейчик. Он преподавал в 30-й школе математику. Это был человек, похожий на французского артиста Жана Габена. Почти весь урок он молчал и курил крепчайшие сигареты «Друг». А урок шел, повинуясь его взгляду. Выходили ученики, решали примеры, получали отметки. Сказать кто-нибудь что-нибудь просто боялся, потому что из уст в уста передавалась история о том, как двое учеников в одном классе решили на уроке математики сыграть в шахматы. Иосиф Яковлевич подошел к шахматной доске, взял её и стукнул по голове одного из учеников. С тех пор в шахматы на уроках математики больше не играли.

Имена учителей физмат школ в Ленинграде в интеллигентской среде произносят с придыханием. Это – живые легенды, какие-то полубоги. Одни невероятно суровы, другие напротив – либеральны, но учиться у них для ребенка – шанс в жизни, гарантия поступления в ВУЗ и возможность научной карьеры. Престиж науки в обществе чрезвычайно высок. Физмат школы пользуются бешеной популярностью.

Михаил Шифман, преподаватель физики школы №30 с 1959 по 2007 г.: Мы как-то с женой возвращались из Филармонии около двенадцати часов, и я увидел, выйдя из метро, что около школы толпа стоит. Я подошел. Оказывается, что это родители, которые с ночи занимают очередь. Я спросил: «А что здесь происходит»?. Они говорят: «Завтра с десяти утра начинается прием в школу, и мы записываемся, отмечаемся».

Лев Лурье: После обычной школы в физико-математической дети чувствуют себя просто ужасно. Потому что задают воловьими дозами домашнее задание – двадцать задач по математике, десять задач по физике – и все это в один день. Но постепенно ребенок, если он выдерживает, втягивается, как спортсмен, и начинает обладать несколькими важными качествами – умением работать, умением планировать свой день, умением анализировать.

Даниил Александров, социолог, выпускник школы-интерната № 45: Физика и математика – это науки, наиболее близки к спорту. Преподаватели математики в Кембридже традиционно назывались тренерами. Потому что математика – это просто тренировка талантливых людей, которые потом бросаются, значит азартом колоть все как орехи, достигать каких-то спортивных результатов. И эта особенность математики существовала всегда.

Борис Гребенщиков, выпускник школы № 239: Я думаю, математика нас всех могла наделить системными приемами мышления, а когда есть системные приемы мышления, мышление стоит на каких-то рельсах, оно, естественно, будет не стоять, а ехать. И поэтому разгул всех гуманитарных предметов у нас в школе, по крайней мере, был налицо. И это было предметом моего огромного наслаждения.

Во второй половине 70-х тучи вокруг ленинградских физмат школ начинают сгущаться. Власть раздражают нестандартные учителя и те нестандартные дети, которых они выпускают. Оттепельный проект физмат школ новому времени пришелся не ко двору.

Даниил Александров, социолог, выпускник школы-интерната № 45: Я просто знаю от своих учителей по 45-ому интернату, что в 70-е годы в райкоме просто проверяли списки детей с данными о родителях. Считали, сколько приняли интеллигенции. Каждый раз приходилось кого-то отстаивать, объяснять, что это ребенок нашего профессора из университета, что мы берем детей преподавателей математики, потому что нам это нужно. И была знаменитая история: завуч 45-ого интерната ходил с этими документами, а ему говорят: «Да что это, в конце концов! Ладно, еще преподаватель, а вот у вас какой-то из Кронштадта капитан первого ранга, тоже мне интеллигенция!». И озверевший завуч сказал: «Как это, они кровь за родину проливали, а вы их интеллигентами не считаете»!

Элеонора Иовлева, директор физико-математического лицея № 30: Один из наших городских начальников говорил, что эти специализированные школы - раковая опухоль на теле образования, и, соответственно, это все удаляется хирургическим путем.

В 1976 году в Ленинграде стартовала компания, направленная на сокращение числа физмат школ.

Михаил Иванов, директор лицея «Физико-техническая школа», выпускник школы № 239: Каждая из этих школ многократно подвергалась проверке, как какой-нибудь идеологический враг, который на что-то претендует, готовит диверсантов.

Михаил Шифман, преподаватель физики школы №30 с 1959 по 2007 г.: Создали комиссию, в которою входили представители обкома, горкома, райкома, университета, педагогического института, института усовершенствования учителей. Это трудно себе представить: я даю урок, а у меня сзади сидит двадцать пять человек. И не только я, разумеется, я просто говорю о своих ощущениях. Вот это все люди, которые должны были выяснить, что происходит в этих школах, если эти школы имеют определенный физико-математический уклон, то за счет чего? Наверняка за счет гуманитарных предметов! А что такое гуманитарные предметы? Это идеология!

Лев Лурье: В 1977 году две знаменитые славные школы – 38 физическая и 30 математическая – были слиты, и оказались вот в этом здании на окраине Васильевского острова. Часть педагогов, естественно, пришлось уволить. Вот с этого-то и начинаются гонения на физико-математические школы.

Через несколько лет после объединения и переезда 30-ой школе директивой сверху навязывается обучение в начальных классах. Для специализированной школы это нонсенс. Цель одна – низвести легендарную тридцатку до уровня районной общеобразовательной школы. Атака на физмат школы продолжалась.

Элеонора Иовлева, директор физико-математического лицея № 30: Само объединение двух таких интересных, самобытных коллективов прошло далеко не просто. Только мы притерлись друг к другу, полюбили друг друга и стали хорошо и интересно работать, как тут грянула эта начальная школа. Мы не умели работать с маленькими детьми, но нам пришлось этому учиться.

Загнанные на окраины, низведенные до уровня районных общеобразовательных заведений, ленинградские физмат школы выжили вопреки всему. Они оказались крепче, чем власть, которая безрезультатно пыталась с ними бороться. Многочисленные ленинградские ВУЗы и НИИ были в значительной степени укомплектованы бывшими выпускниками легендарных 45 интерната, 239, 38 и 30 школ. Это была та интеллигенция, которая поддержала Перестройку и дальнейшие демократические преобразования в стране. С либерализацией экономики именно выпускники физмат школ оказались наиболее успешны в бизнесе.

Даниил Александров, социолог, выпускник школы-интерната № 45: Физическое образование даже больше, чем математическое, способствует некоторому правильному настрою ума. Есть задачи, которые нужно упростить до схемы и лишь затем решить, эксперимент поставить. То есть эта схема мысли повторяется в бизнесе.

Лев Лурье: В светлые годы хрущевской Оттепели возникает замечательная идея физико-математических школ. В 70-е годы эти школы испытывают серьезные трудности. А в годы Перестройки они начинают, как бы размножаться почкованием. Идея продолжает быть популярной. Выпускники 239 школы основывают физико-технический лицей при знаменитом Институте имени Иоффе. Выпускники тридцатки – вот эту 610-ю классическую гимназию. Всесословная школа, где могут бесплатно учиться у хороших педагогов дети родителей разного достатка, востребована и нынешней Россией.