«Суды»
04.03.2008, 14:45 Открытая студия
Как быть, если последняя инстанция в вашей проблеме – всё-таки суд?
В нашей программе принимают участие:
вице-президент адвокатской палаты Санкт-Петербурга Рушан Зайдулович Чинокаев
председатель Санкт-Петербургского городского суда Валентина Николаевна Епифанова
Гость в Москве: председатель комиссии по общественному контролю за деятельностью правоохранительных органов и реформированием судебно правовой системы Общественной палаты РФ при президенте Анатолий Григорьевич Кучерена.
Ника:
Вас обижает, как человека работающего в суде и посвятившего судебной власти много лет, когда мы говорим о недоверии и коррупции…
Епифанова Валентина Николаевна:
Безусловно, нормального человека обижает, когда так относятся к его работе.
Ника:
Как вам кажется, это от незнания или от большого знания?
Епифанова Валентина Николаевна:
Я думаю, что от незнания, потому что, к сожалению, мы свою работу мало афишируем, мало о ней рассказываем, и у людей складывается неприятное впечатление, когда они общаются либо с теми, кто побывал в суде, либо с теми, кто, вообще, ничего не знает. Сразу хочу сказать, что в суд обращается немало людей. Если посмотреть цифры по Петербургу, то в прошлом году к мировым судьям по гражданским делам обратилось 112 тысяч человек, то есть, было 112 тысяч гражданских дел. И в районных судах рассмотрено 57 тысяч гражданских дел.
Ника:
Это больше, чем в предыдущие годы?
Епифанова Валентина Николаевна:
Больше. Примерно на 12% больше, чем в 2006 году.
Ника:
А выше мнение? Вы адвокат, как у вас обстоят дела? У нас ведь адвокатов не ругают.
Чинокаев Рушан Зайдулович:
Как адвокат, я тоже могу сказать, что суды работают с большой нагрузкой. Порой в некоторых судах дела, которые поступают на рассмотрение, судьи вынуждены коленкой в сейф заталкивать. Это зрелище не для слабонервных, но это свидетельство того, что граждане постепенно начинают осознавать, что суд – это тот единственный эффективно действующий институт защиты законных прав и интересов наших сограждан.
Ника:
Анатолий Григорьевич, как вам кажется, что сегодня будет наиболее полезным в для наших зрителей? Объяснить им, что суды у нас хороши или дать максимально больше практических советов: как работать с судами, для чего они созданы.
Кучерена Анатолий Григорьевич:
Прежде всего, надо объяснить, как работают суды. И я с Валентиной Николаевной абсолютно согласен, что не все граждане у нас информированы о том, как работают суды, чем могут заниматься суды, как выносятся решения. Действительно, проблема существует. Мы недавно на пленарном заседании Общественной палаты РФ поднимали тему судебно-правовой реформы. У нас есть анализ состояний дел сегодня в судах, но мы, прежде всего, должны понимать, что можно принимать любые законы, идеальные законы, но главный вопрос сегодня – это, прежде всего, правоприменительная практика. То есть как конкретный судья, прокурор, сотрудник милиции выполняет свой профессиональный долг.
Ника:
Это очень интересно. Нам кажется, что суд – это какая-то большая организация, а суд – это, в общем-то, личное, очень персонифицированное дело?
Вопрос телезрителя:
Год назад у меня муж попал в ДТП. Второй участник нам сразу заявил: «Ребята, вы не рыпайтесь, все равно будете виноваты. У меня в Приморском ГИБДД связи, знакомства, в суде – тоже». Так и оказалось. Это было просто видно. В конце концов, у меня муж руки опустил, говорит: «Я так и знал». А я взяла адвоката, мы составили кассационную жалобу и подали в городской суд, так там, мало того, что отменили решение приморского суда, признали его вообще невиновным. Поэтому я считаю, что надо все-таки судам доверять. И если вы чувствуете, что где-то что-то не так – надо идти дальше по инстанциям.
Ника:
Мы начали с оптимистичной ноты, но меня смутило слово «знакомства». Что такое быть знакомым с судьей? Решение всех проблем?
Епифанова Валентина Николаевна:
Знаете, я совершенно с этим не согласна. Любой может сказать, что знаком с судьей. Предположим, что и знаком, и судья в противовес закону вынесет несправедливое или незаконное решение, но оно будет отменено все равно вышестоящим судом. Проверка законности и обоснованности решений всегда идет по инстанциям. Сначала городской суд или даже сначала апелляционный суд мировых судей. Потом – в районном суде, потом – городской суд, потом – президиум городского суда, потом – Верховный суд. Понимаете, здесь по знакомству никогда невозможно решить какую-то проблему. По закону – да, по знакомству – нет. «Знакомства» – это психологическое воздействие.
Ника:
Мы часто не очень понимаем статус судьи. Насколько лет у нас избираются судьи? Кто их избирает и кто может снять с поста?
Епифанова Валентина Николаевна:
Несколько уровней. Мировые судьи – это судьи, которые тоже проходят через квалификационную коллегию, и их назначает законодательное собрание, дает им рекомендации, коллегия их назначает через законодательное собрание Санкт-Петербурга. Судьи же федерального значения, это касается судей районных судов и нашего городского суда, назначаются президентом России, а судьи Верховного суда назначаются Советом Федерации. Такие градации. Это достаточно серьезно, потому что прописано в Конституции, и я хочу сказать, что для того, чтобы быть назначенным, нужно сначала сдать экзамен. Обязательно, чтобы было высшее юридическое образование, не менее 25 лет отроду, у тебя должна быть незапятнанная биография, никаких судимых родственников, никаких порочных знакомств и т.д. После этого, документы направляются в Верховный суд, и он направляет документы в администрацию президента и президент подписывает или не подписывает указ.
Ника:
На сколько лет?
Епифанова Валентина Николаевна:
Первое назначение на 3 года. После трех лет точно такая же процедура. Там уже может быть назначен пожизненно, то есть до 70 лет. Предельный возраст – 70 лет.
Вопрос телезрителя:
У меня вопрос от инвалидов Смоленской области. Пенсионный закон об обязательном страховании ущемляет права инвалидов, у которых из пенсии высчитывают фиксированные платежи на страховую часть пенсии. Это драконовский закон, прокомментируйте его, пожалуйста.
Ника:
Это, честно говоря, не совсем тема нашего разговора, но прокомментируйте. пожалуйста.
Кучерена Анатолий Григорьевич:
Дело в том, что по этому закону достаточно много обращений. Мы сейчас попробуем обобщить все обращения, которые приходят и на мое имя, как председателя комиссии, и постараемся в ближайшее время дать ответ с точки зрения действующего законодательства, насколько эти нюансы, которые существуют, ущемляют ваши права. Если вернуться к нашей теме, я хотел бы продолжить то, что сказал, в частности о правоприменительной практике. Валентина Николаевна знает, я туда приезжал, когда был избран председателем комиссии, еще в прошлом созыве. Мы с Валентиной Николаевной обсуждали эту тему, я персонально общался и с судьями, которые работают. Проблем очень много, есть еще другая проблема, это, так называемый, правовой нигилизм, о котором говорил Дмитрий Анатольевич Медведев. Для того, чтобы человеку эффективно защищать свои права и свободы, он должен, как мне представляется, быть подготовленным. Не у всех есть возможность обратиться за квалифицированной юридической помощью к адвокату. И тот опыт, который мы имеем в регионах, показывает, что потребность такая колоссальная и многие судьи порой страдают еще и от того, что у них не хватает времени пообщаться с человеком, который пришел. Вот он пришел с улицы и хочет подать заявление. Казалось бы, есть стенды, вывешены образцы тех же исковых заявлений, но этого не достаточно. Не всегда адвокат есть в суде, поэтому проблем достаточно много. Я третий год работаю председателем комиссии в Общественной палате, это прежде всего человеческий фактор. Мы говорим, что нет доверия к суду, но эту волну создают, как правило, люди, которые крутятся около судов, это всякие проходимцы, некоторые судьи, некоторые прокуроры и некоторые сотрудники милиции. Пока общество не созреет, пока оно не будет отторгать этих людей, в том числе, и защищать эту судебную систему, мы ничего не изменим. Мы можем принимать абсолютно разные законы и все время реформировать судебную систему, но. прежде всего, это человеческий фактор, как мне представляется.
Ника:
Но, Анатолий Григорьевич, есть такой момент, что берут людей не моложе 25 лет. Если я не ошибаюсь, если взять священников русской православной церкви, то исповедь имеет право принимать священник не моложе 35 лет. Вам не кажется, что 25 лет для судьи маловато. И все-таки, если взять опыт американский и европейский, то люди много лет работают адвокатами, а потом, как очень опытные и заслуженные люди становятся судьями. А у нас часто бывает наоборот. Люд сначала работают судьями, а потом становятся адвокатами. Если бы вы или Рушан Зайдулович сейчас захотели бы стать судьями, с вашим огромным опытом, то к вам бы и отношение было другое. Вам не кажется, что здесь есть странная какая-то вещь?
Кучерена Анатолий Григорьевич:
Есть проблема, я согласен. Мы недавно с председателем Верховного суда эту тему обсуждали. Проблема существует. проделана большая работа. Поскольку возраст 25 лет, опыта мало, было принято решение, что касается подготовки судей, повышения квалификации, в ближайшее время, скорее всего, эта проблема будет разрешена. Но, опять же, это не выход. Мне тоже представляется, что возраст должен быть, хотя бы 30 лет. но вы сказали по поводу адвокатов. Я недавно вернулся из США, я ездил в командировку и в том числе общался с судьями. Я могу сказать вам, что судья там очень почетный и уважаемый человек. И, как правило. это люди, которым уже за 35 лет и которые имеют авторитет в обществе. А что такое иметь авторитет в обществе? Это, прежде всего, принимать справедливое решение исходя из буквы закона, из морали. Конечно, наша судебная система претерпевает определенные изменения, но где-то мы пробуксовываем. мы все время говорим «плохо», но давайте подумаем, что мы делаем для того, чтобы было хорошо? Я знаю многих моих коллег, которые очень много делают, но я хочу обратить внимание, что положение адвоката сегодня в обществе не очень благоприятно с точки зрения отношения самой же судебной системы или, я бы сказал, некоторых руководителей судебных органов. Это тоже очень серьезный вопрос. Когда сегодня принимаются решения, когда у адвоката жена судья и судью выгоняют из судебного сообщества, что это такое? Это мракобесье какое-то! Неужели кто-то из судебных чиновников полагает, что, если у меня жена судья, то что, я должен идти нарушать закон или принимать какие-то решения, которые буду нарушать закон? Понимаете, у нас психология такая и пока мы не избавимся от этого. мы ни к чему хорошему не придем.
Ника:
Вы абсолютно правы, но я сейчас вас слушаю про адвокатов. я думаю. что сейчас на улице можно остановить почти любого и он хотя бы двух – трех известных адвокатов в стране по громким московским делам, еще чему-то вспомнит, а судью, чтоб сказали «Да сама Епифанова занимается этим делом» и все бы затрепетали, чувствуете, что не хватает?
Чинокаев Рушан Зайдулович:
Испокон века адвокаты в правоприменительной системе. наверное, самые популярные люди было. Это было и в прошлом, и в позапрошлом веке, и в России, и на Западе. Это в порядке вещей, потому что адвокаты наиболее заметны, поскольку выполняют публичную функцию, выступаю публично. Судьи тоже публичные люди, но судьи в основном ведь молчат. В этом их обязывает Закон. Они должны отвечать за то главное, что рождается в процессе любого судопроизводства.
Вопрос телезрителя:
Меня зовут Роман. Вопрос недоверия к судебной власти, я считаю, основан еще на мнениях исполнительных органов власти. Мы знаем, что у нас разделенные ветви, но когда приходишь в суд, я не говорю про суды общей юрисдикции, чаще арбитражный суд, наверное, мнение исполнительных органов власти там рассматривается выше, чем федеральное законодательство, чем законодательство региональное. Очень часто можно услышать в суде, хотя, даже и в суде общей юрисдикции, что так указала администрация.
Ника:
Сложно вас спрашивать про административное воздействие, но у нас такое ощущение, что не свободны люди.
Епифанова Валентина Николаевна:
Я обязательно на это отвечу, потому что я слышу такие отзывы о нашей работе, что есть какое-то давление со стороны другой власти. Я сразу могу сказать, что нет, потому что, в конечном итоге, за каждое решение…
Ника:
Вы слышали когда-нибудь в телефоне голос главы администрации, города, района какого-то, вы же знаете, как их зовут?
Епифанова Валентина Николаевна:
Ну откуда?! Я вам еще раз говорю, каждый судья, принимающий решение, он ставит последнюю точку и за это решение отвечает. Понимаете, какое может быть общение с главой администрации или еще с кем-то. наверное, мы как жители Санкт-Петербурга знаем какие-то насущные вопросы, которые касаются всего города, есть такие проблемы, мы их знаем. Все остальное, какие решения у нас принимаются, у них своя работа, у нас своя. Если не нравится решение – обжалуй его. А какое-то давление испытывать со стороны администрации, местных властей, я вообще не знаю, скажет ли вам кто-то об этом из наших судей. Я очень сомневаюсь.
Ника:
Скажет ли – это другой вопрос. Вы согласны, что люди боятся идти в суд, когда надо судиться не с соседом по лестничной площадке, а когда надо судиться именно с районными властями, городскими, когда на той стороне будет чиновник?
Чинокаев Рушан Зайдулович:
Не в этом дело, не боятся люди идти в суд по конкретному делу. разрешать свой наболевший спор. Причина в другом. Уж если есть какой-то страх, какая-то боязнь, то он уже у нас где-то на генетическом уровне. Понимаете, самая главная проблема. с которой сталкивается вся правоприменительная, а так же судебная система заключается в том, что у нас чрезвычайно низкий уровень правосознания. Вы сами приводили сегодня статистику, свидетельствующую о том, что многие граждане не понимают, что такое суд, они не знают его цели, его задачи, они не понимают ничего в процедуре, они не знают, как на практике суд может реально защитить интересы того или иного гражданина, потому что привыкли рассматривать все наши суды как и правоприменительные органы, то есть, силовые органы, милиция, следствие, дознание, прокуратура, такая дубина, которая прошлась по нескольким поколениям наших сограждан. Вот она память откуда идет. Когда мы говорим об отношении и об уважении к закону конкретного гражданина, мы, наверно, должны подумать о том, что уважение к закону наступает там и тогда, где и когда есть осознание справедливости этого закона. А если закон несправедлив, а сколько в истории нашей страны было несправедливых законов! И вот осознание этого тогда еще, может быть, 20, 30, 50, 60 лет назад были несправедливые законы, которые позволяли 12-летних мальчишек приговаривать чуть ли не к смертной казни, это было несправедливо. Именно поэтому народ этот закон и не воспринимал, общественность не воспринимала. Смотрите, предъявляют очень много претензий к судам. В свое время, один из зам министра внутренних дел договорился до того, что мы бравая милиция ловим преступников, потом делает такую гнусную ухмылочку, а потом говорит: «А суды их почему-то освобождают». И вот это давление, , которое идет с целью свалить с больной головы на здоровую, оно проявляется, проявляется и властью тоже.
Вопрос телезрителя:
Я из Санкт-Петербурга. Мне очень интересна тема вашей передачи, потому что волею судеб я сейчас как раз нахожусь на этом перепутье. обращаться в суд или нет. Была выстроена квартира, сейчас надо подписывать акт приемки. Вопрос известный и наболевший. Качество не соответствует ничему. Как-то с застройщиком решить в рамках договора, чтобы они что-то исправили, подправили, не получается. Я хочу сказать, что, во-первых, меня поражает всегда с какой легкостью организации и чиновники сразу кидают: «Обращайтесь в суд», понимаете?! Такое ощущение, что они уверены, что ты все равно ничего не добьешься и не выиграешь. Здесь прозвучало такое мнение, что одно дело, когда ты судишься с соседом, а другое дело – когда на одной чаше весов я, как просто физическое лицо и человек, у которого нет специального юридического образования… Что такое нанять адвоката, нанять юриста для сопровождения сделки? Это, как минимум, 80 тысяч рублей, и 100% гарантию, что вопрос будет решен положительно, никто не дает. Я уже была и в архитектурном комитете, и в комитете по градостроительству и самое поразительное, что в частных разговорах с этими специалистами, руководителями этих комитетов, мне прямо говорят: «Не ходите в суд, вы ничего не добьетесь, потому что с другой стороны будет сильный юридический отдел. Наплюйте на все, платите второй раз деньги и выгребайте весь этот брак сами».
Ника:
Анатолий Григорьевич, ситуация, на мой взгляд, типичная.
Кучерена Анатолий Григорьевич:
Ситуация типичная. Я бы посоветовал все-таки не бояться. Если вы видите, что вы не можете найти общий язык с чиновниками, я считаю, что вы должны идти в суд и добиваться восстановления справедливости по суду, либо согласиться с тем, что есть на сегодняшний день. Понимаете, понять же у вас некое смятение идти или не идти в суд, оно, прежде всего, вызвано тем, что те же специалисты, которые там сидят в этих отделах, они говорят, что не стоит, да не слушайте вы никого, обратитесь в конце-концов к адвокату, если есть возможность, получите от него квалифицированную юридическую консультацию, спросите у него, есть у вас перспектива по этому делу или нет и после этого принимайте решение. И меньше слушайте специалистов. Обычно чиновники всегда говорят, что не надо, что ничего не получится, либо говорят: «Идите в суд». Другого пути у нас нет с вами. Главная задача у нас, у общества – это добиваться, чтобы все ела, которые проходят в судах, чтобы они, по крайней мере, проходили прозрачно. Я понимаю, есть категория закрытых дел. но чтобы мы понимали, как работают суды, чтобы любой гражданин имел возможность придти в суд, даже не по своему делу, и посмотреть, как это все происходит. А мы порой сталкиваемся с чем? С тем, что стоит судебный пристав и не пускает никого в суд. Это тоже колоссальная проблема.
Ника:
А у меня, как у гражданина, есть право поприсутствовать на суде, даже, если я не имею к нему отношения?
Кучерена Анатолий Григорьевич:
Любой гражданин России, в том числе и иностранный гражданин имеет право придти в суд и послушать, как рассматриваются дела, как судья ведет дела. Это серьезная проблема, над которой мы сейчас работаем. Мы эти факты будем выявлять и доводить до общества, потому что нельзя закрывать судебные процессы, за исключением тех, которые по закону должны быть закрыты. Это гостайна, интимной жизни, дела по изнасилованию. Что касается возможности административного давления. Понимаете, возвращаясь к теме правового нигилизма, я хочу несколько слов сказать, как формируются доказательства в суде. Мои коллеги же прекрасно это все знают. Что такое допрос свидетеля. Что такое предоставить доказательства, вот мы говорим, что можно дело обжаловать, если мы не согласны после рассмотрения дела в первой инстанции в кассационной инстанции, но очень важно оказание квалифицированной юридической помощи, потому что те же доказательства могут формироваться по-разному. если человек более или менее подготовлен, он знает, какие доказательства нужно представить в суд. От этого очень важно, будет ли успех в деле. Часто бывает так, что человек приходит и говорит, что у него такая-то ситуация, адвокат смотрит и говорит, что перспектива хорошая. Как только мы идем в суд, все происходит совершенно по-другому. Поэтому даже не обязательно какое-то административное давление. Это. в первую очередь, зависит от судьи. Даже не обязательно давать какие-то деньги. Если судья добросовестно относится к своим обязанностям, значит все будет нормально, потому что, прежде всего, судебная система должна еще влиять, если мы говорим о категории уголовного дела, она должна влиять на качество осуществления предварительного расследования, на качество проведения дознания. А я, к сожалению, должен констатировать, что суды пока на это качество не влияют, потому что работает еще корпоративная этика. Мы сейчас пытаемся исследовать, у нас создана рабочая группа и мы с Вячеславом Михайловичем Лебедевым Договорились и, пользуясь случаем, прошу Валентину Николаевну ,я ей отправлю приглашение, чтобы она тоже включилась в работу этой рабочей группы. Мы хотим разобраться, как работают, как происходят взаимоотношения между судом, генеральной прокуратурой и МВД, три главных ведомства. Что происходит? Потому что, как нам представляется, мы изучали ряд материалов, что когда человек попадает в эту скрипучую машину, ему оттуда очень сложно. даже если он ничего не совершал, его оттуда вытащить практически нереально, потому что работает принцип защиты корпоративны интересов. Суд иногда тоже закрывает дела, понимая, что есть процессуальные нарушения, это все дает свои результаты. Это тоже вопрос доверия к судам.
Епифанова Валентина Николаевна:
Я согласна полностью. Хочу сказать, особенно прокуратура, что касается милиции, безусловно, когда дело разваливается, в конечном итоге говорят, что в суде, нашими руками получаются оправдательные приговоры.
Кучерена Анатолий Григорьевич:
Мы просим судей, будьте вы справедливы. Есть материалы дела, но вы видите, что нет доказательств, прекращайте, выносите оправдательные приговоры, не бойтесь этого, больше будет доверия к судам. Я же с судьями разговаривал, они говорят: «Анатолий Григорьевич, а как я выпущу человека, не дам санкцию на арест, сразу же оперативные работники вбрасывают информацию, что я получил взятку. Лучше я формально подойду». Да что же мы делаем?! У нас скоро все мужчины будут в тюрьмах сидеть!
Чинокаев Рушан Зайдулович:
Анатолий Григорьевич поднял очень серьезную болезненную тему. Мы же знаем такие примеры и не единожды такие примеры были. Понимаете, происходит тот же самый процесс. для нашего государства на протяжении нескольких десятилетий главным в этой правоприменительной системе был человек с ружьем, с пистолетом, но не человек с пером или человек за компьютером. Иными словами, власть рассматривала, как наиболее близких себе по духу, по принципам деятельности, людей, которые по ее мнению борются с преступностью, а суды выпадали из этой схемы, потому что суды уже выносили свои решения, пользуясь теми материалами, теми доказательствами, которые могло представить судьям следствие.
Вопрос телезрителя:
10 лет являюсь представителем таможенных органов в арбитражных судах и судах общей юрисдикции. Поражает хамство и предвзятость судей к представителям государственных таможенных органов.
Вопрос телезрителя:
Банк нарушил свои обязательства по выплате ссуды, бизнес прогорел. Стоит ли тягаться с такой махиной как банк одному обычному отдельно взятому предпринимателю?
Вопрос телезрителя:
Извещение в суд пришло с опозданием. В результате, позвонили, сказали, что заседание прошло без меня, и я суд проиграла. Как быть в такой ситуации?
Епифанова Валентина Николаевна:
Начнем с последнего, обжаловать.
Ника:
Как доказать, что я его не получала?
Епифанова Валентина Николаевна:
В зависимости от того, как была повестка направлена, с уведомлением или нет.
Ника:
Почтальон-то принесла, а она могла быть в командировке.
Епифанова Валентина Николаевна:
Повестки так не приносят. Ты сам должен придти на почту и эту повестку получить.
Ника:
Повестку только на почте?
Епифанова Валентина Николаевна:
Почтальон повестки не носит. Приходит уведомление, ты должен придти и ее получить.
Ника:
Если человек не живет по прописке?
Епифанова Валентина Николаевна:
Она вернется. Этот вопрос с работой почты очень серьезный. Я бы сказала, что 90% отмены дел нашим вышестоящим судом в нижестоящим из-за неявки. Из-за того, что они были ненадлежащим образом извещены. К сожалению, эта проблема у нас очень большая.
Ника:
Проблема больших кампаний, мы говорили уже, про застройщика дама звонила… Насколько я знаю, в суде нельзя рассказывать предысторию, например, если подсудимый пять раз сидел…
Епифанова Валентина Николаевна:
Нет. Это гражданское дело.
Ника:
Правильно. Я привожу пример к чему, здесь мы должны рассматривать человека за его конкретный проступок сейчас. Но когда приходит какая-то кампания. юристы в дорогих костюмах и пришел бедный человек, все равно неравноправие налицо.
Епифанова Валентина Николаевна:
В конституции у нас написано «состязательность».
Ника:
Но юристы вышли в дорогих костюмах, при безумных окладах и один человек, какая же это состязательность?
Епифанова Валентина Николаевна:
Я хочу сказать, что при наличии такой кампании, я думаю, что этот человек, конечно, должен обратиться за юридической помою к адвокату.
Ника:
Анатолий Григорьевич, но мы все-таки должны быть готовы к тому, что это как поход на дорогостоящую операцию. Деньги придется потратить.
Кучерена Анатолий Григорьевич:
Знаете, речь идет, скорее всего, о психологическом давлении. Я знаю много людей, которые даже не имею высшего юридического образования, но они очень активно выигрывают дела в судах. Это категория дел большие победы маленьких людей. Таких людей много. Конечно, вы должны понимать, то когда речь идет, человек судится с банком или какой-то крупной структурой, конечно, в ход могут пускаться и какие-то психологические методы, но наоборот, в этом случае я бы все-таки посоветовал не бояться, и если ваше дело правое – идти до конца, даже если у вас нет возможности обратиться к квалифицированному адвокату. Просто надо понимать, что идет психологическое давление, чтобы вы либо отказались, либо согласились с теми условиями, которые вам предлагает та или иная организация.
Ника:
Но судьи, они же обычные люди. Если они на меня производят такое впечатление, насколько судья должен быть жесток…
Епифанова Валентина Николаевна:
Я думаю, что это психологическое давление только на другую сторону.
Кучерена Анатолий Григорьевич:
Мы говорим о психологическом давлении на простого человека, а что касается судьи, я думаю, что судьи видели разное в жизни. Не все, наверное, но многие судьи прошли определенную школу и давления, и подкупа, и разных других хитросплетений. В данном случае, я говорю о маленьком человеке, который иногда в растерянности находится, не знает, как ему поступить и что ему делать. Такие примеры есть и в тех же обращениях граждан, они пишут мне как им поступить. Этого маленького человечка должно защитить общество, должны мы защитить.
Чинокаев Рушан Зайдулович:
Когда мы говорим о правовой культуре, вернее о ее катастрофическом недостатке у нас в России, мы забываем о том, что по гражданским делам, как ни по каким другим, человек может буквально на первых этапах своей будущей тяжбы определить, есть ему смысл обращаться в суд, или нет. Есть у него правовая позиция, которую он сможет отстоять или нет. Все же очень умные. Сами себя лечим. В этом случае, востребованы услуги адвокатов. Надо пойти и хотя бы проконсультироваться.
Вопрос телезрителя:
В Красносельский районный суд Санкт-Петербурга обратилась гужа красносельского района о взыскании с моей семьи 100% квартплаты, тогда как квартира наша залита была по вине их сотрудников и заливалась в течение двух недель. Ремонта никто не сделал, а суд, с судьей Татьяной Борисовной Желудевой взыскал с моей семьи 100% квартплату. Кроме того, мало того, что ремонта не было сделано, судья и помощник судьи препятствовали моему ознакомлению с материалами дела, вплоть до привлечения охранника суда, который меня буквально из канцелярии за шкирку выводил в коридор. Кому жаловаться, если не дают знакомиться с делом? Когда дело было отправлено в Верховный суд, его там сначала долго задерживали, а потом вернули сюда же. Таким образом, были затянуты сроки и решение уже не подлежит тому, чтобы его можно было оспаривать.
Епифанова Валентина Николаевна:
Во-первых, в этой ситуации нужно разобраться, почему не давали знакомиться с материалами дела…
Ника:
А можно разобраться сейчас, не смотря на то, что прошел год?
Епифанова Валентина Николаевна:
Я как судья должна выслушать обе стороны. Во-первых, не давали знакомиться – надо было идти к председателю суда, Горяевой. Сходить и выяснить почему. Второе, это решение можно было совершенно легко и спокойно обжаловать в кассационном порядке, в городской суд.
Вопрос телезрителя:
В кассационную коллегию судей обжаловала.
Епифанова Валентина Николаевна:
Кассационная коллегия рассматривает жалобы на деятельность судей, но не на те решения.
Ника:
В прокуратуру бесполезно жаловаться?
Епифанова Валентина Николаевна:
В прокуратуру – зачем? Есть вышестоящий суд, нужно было туда обратиться с жалобой на это решение.
Вопрос телезрителя:
Вернулась кассационная жалоба в связи с тем, что не было обращения сюда в городской суд. Я считаю, что здесь коррупция и обратилась сразу в Верховный суд.
Епифанова Валентина Николаевна:
Во, пожалуйста, правовое бескультурье. Не обижайтесь. но оно так и есть. Существует определенный порядок, в решении написано, в течение 10 дней может быть подана кассационная жалоба на решение суда, значит, нужно было этим правом воспользоваться. Потом, еще выше, можно было бы обратиться с надзорной жалобой, а потом уже только Верховный суд.
Ника:
Это, мне кажется, типичный случай. Проблема в том, что человек, который попадает в суд – это своего рода жанр, это спектакль, правила поведение. Мы знаем, как ходить в булочную, в театр, в поликлинику, еще куда-то, но в суде, сюда пойди, сюда не пойди, где эти правила учить. Человек чувствует себя, когда ему говорят: «Вам слова не давали», «Сидите», как учить?
Кучерена Анатолий Григорьевич:
То, что мы сейчас услышали – это типичный пример, на самом деле, нарушение, потому что не может гражданин подавать сразу жалобу в Верховный суд, он должен эту жалобу…
Ника:
Так это по незнанию, а знание-то где взять?
Кучерена Анатолий Григорьевич:
Это наша главная проблема, которой мы должны заниматься вместе с руководителем судов. Людям надо объяснять, нужно побольше давать информации на стендах, газеты какие-то должны быть, людей надо просвещать, потому что женщина. с которой был разговор, она просто по незнанию это все передала. а тут же и сроки, тут масса других обстоятельств. Попробую ответить на конкретный вопрос. Квартплата – это квартплата. Вы должны платить квартплату в независимости от того, залили вас или нет. Что касается того, что вас залили – это отдельное судебное производство, по которому нужно обращаться отдельно в суд. Это тоже очень важный вопрос. Это не значит, что вы это дело не должны обжаловать в суде, конечно, надо обжаловать, но надо пройти все эти процедуры, может быть, до Верховного суда, что касается квартплаты, а что касается ремонта – это отдельное судопроизводство.
Ника:
То есть, нельзя не платить за билет в трамвай, если тебе нахамили в булочной.
Кучерена Анатолий Григорьевич:
Конечно, это разные вещи.
Ника:
Рушан Зайдулович, вы профессионал, и, как адвокат можете все объяснить клиенту: что делать, когда жаловаться. Насколько человек со стороны с несложным делом, для которого не надо привлекать адвоката, способен разобраться, куда ему идти, что написать, и чтобы это было правильно, грамотно и в сроки?
Чинокаев Рушан Зайдулович:
Это зависит от человека. Если он подготовленный и имеет понимание о том, как писать заявление…
Ника:
А если средний человек?
Чинокаев Рушан Зайдулович:
В основном, лучше пользоваться услугами людей, которые могут подсказать, могут посоветовать.
Ника:
Валентина Николаевна, кому в суде можно задавать вопросы «что делать»? Есть, вообще, такой человек в суде?
Епифанова Валентина Николаевна:
Помощники, но у них другая совершенно роль.
Ника:
То есть, они могут, грубо говоря, «отфутболить»?
Епифанова Валентина Николаевна:
Понимаете, в суде мы не можем разъяснять гражданину с каким заявлением надо обращаться к нам же в суд, потому что это опять же будет нарушением прав другой стороны.
Ника:
Юридическая консультация может помочь?
Епифанова Валентина Николаевна:
Да. Но она не в суде находится. Это консультация, где сидят квалифицированные адвокаты, которые могут помочь написать заявление, а мы его потом будем рассматривать.
Ника:
Понимаете, Анатолий Григорьевич, это вопрос, которым надо заниматься. Ведь человек обязан сдать права на вождение автомобиля, и только тогда сотрудник ГИБДД может сказать: «Вы нарушили то-то, давайте разбираться». Может, в суде тоже надо людям сначала обеспечить какой-то ликбез, как этим конституционным правом? Ведь сколько проиграно дел и сколько разрушено судеб именно из-за того, что люди не знали, как своим правом воспользоваться…
Кучерена Анатолий Григорьевич:
Да, есть такая проблема и мы думали как поступить. Можно, конечно, разместить адвоката в суде (и, кстати, это в некоторых судах так и есть), но Валентина Николаевна абсолютно права, мы не можем сегодня говорить о том, что в каждом суде должна быть размещена юридическая консультация, потому что сразу пойдут разговоры, мол, адвокаты, которые сидят в этом суде, хорошо знакомы с судьями…. Это неприемлиимо. Есть юридические консультации, куда любой гражданин может придти. Все зависит от человека. Женщина, которая задавала вопрос, сразу сказала, что это коррупция. Хорошо, если человек, действительно, передает какие-то деньги, то есть специальные органы, которые должны поймать за руку, а вот так бросить слово «коррупция» и – тут же и другие подхватывают и понятно, отсюда и недоверие. Тут надо подумать. Может быть, побольше должно быть информации в холле, при входе в суд, чтобы человек мог прочитать всю необходимую информацию. Мне кажется, это тоже важно, а что касается адвоката, я считаю, что они должны сидеть в других помещениях и любой человек может придти с улицы и проконсультироваться, хотя бы элементарные азы получить. Конечно, надо потрудиться, конечно, надо найти время, надо не лениться и идти получать квалифицированную юридическую помощь.