Тайны ЭКО: о каких правовых тонкостях необходимо помнить всем, кто решился на процедуру

27 окт, 8:40 235 0

В Петербурге мать детей из пробирки Мария добивается пенсии по потере кормильца

С каждым годом растет число детей, родившихся с помощью технологии ЭКО.

Только за госсчет в этом году запланировано более 90 тысяч подобных процедур. Для сравнения, четыре года назад фонд ОМС оплатил 60 тысяч циклов ЭКО. Из-за особенностей процедуры искусственного оплодотворения, таких детей пора выводить в отдельную юридическую категорию, иначе возникают правовые коллизии, которые даже сложно себе представить.

В Петербурге мать детей из пробирки, рожденных через два года после смерти их биологического отца добивается пенсии по потере кормильца. С этим вопросом она дошла аж до Конституционного Суда. Подробности — у корреспондента «Известий» Максима Облендера.

Дрожащим голосом Мария цитирует притчи и баллады о любви.

Ее дело дошло до Конституционного суда. Мария добивается пенсии по потере кормильца для своих детей. Но был ли он для них кормильцем? Женщина забеременела уже после смерти супруга.

«Концептуальным условием пенсии по потере кормильца является факт иждивения. Надо находиться на иждивении у того, кто являлся кормильцем. Закон эту ситуацию просто не регулирует, есть некие пробелы», — говорит адвокат Владимир Цивиль.

Отцовство никто не оспаривает, пара не могла забеременеть естественным путем, и муж сдал биоматериал. Подписали все бумаги. Судьям предстоит долго разбираться как решить вопрос с пенсией. И делать это надо так, чтобы не распахнуть ящик пандоры, ведь благодаря ЭКО могут измениться и нормы наследственного права.

«Не так давно Павел Дуров сделал заявление о том, что он сдал биоматериал и рассчитывает стать отцом не менее ста детей. То есть волеизъявление есть, биоматериал есть. Таким образом, любая женщина, которая воспользуется его биоматериалом может идти за пенсией по потере кормильца», — комментирует Полномочный представитель правительства РФ в Конституционном и Верховном суде РФ Михаил Барщевский.

Ирина Болгар уже начала борьбу за миллиарды Павла, требуя больше алиментов. Нет сомнений, по этой схеме может пойти каждая мать, решившаяся на ЭКО, выбравшая донора и однажды заметившая, как взрослеющий сын похож на создателя Telegram. Но светит ли успех и миллиарды? Пока непонятно.

«При сдаче донором биологического материала для проведения процедуры ЭКО медицинские центры подписывают с донором очень большой пакет документов, в том числе и согласие, признает он или не признает он своих будущих детей», — делится с нами юрист Андрей Бендер.

Они тоже заключили договор. Прописали все, казалось бы, пункты. ЭКО было показано врачами, долго готовились. Сдали материал, подсадка эмбриона, все как обычно.

Риски в документах, заключенных с перинатальным центром прописаны не были, убеждает пара. И уж тем более никто не ожидал подмены биоматериала!

«Медсестра мне сообщила группу крови, тогда у нас закрались сомнения, группа крови не соответствовала ни моей, ни супруга», — рассказывает пострадавшая Елена Смарина.

Ребенок родился с синдромом Дауна, а ДНК-экспертиза показала практически стопроцентно: Александр — не отец девочки. Они приняли решение — воспитывать малышку, и, как ни убеждала клиника в том, что это мама изменила, добивались правды через суд.

«Нашли биологического отца, установили виновное лицо, которое не понесло наказания. Установили виновного, врач-эмбрионолог. Она вину не признала и не признает, Извинения нам никто не принес. И наказания никто не понес», — комментирует муж пострадавшей Александр Лысенко.

Мы связались с клиникой. Спросили, может ли быть такое, что биоматериал перепутают.

«Очень-очень минимальная. Там она не перепутала, там другое немножко», — ответила сотрудница.

Немножко, но немножко хватило, чтобы сломать семье жизнь. Неизвестно, решится ли пара когда-то еще раз на ЭКО.

Весь биоматериал хранится в жидком азоте, температура примерно минус 196 градусов. В таких условиях сперма и эмбрионы могут храниться десятилетиями, пока тот, кто их сдал, продолжает платить за хранение. Каждая коробочка подписана — номер, дата сдачи, фамилия и — обязательно — имя с отчеством.

В этом центре в Петербурге, говорят, переспрашивают в каждом кабинете и фамилию, и инициалы, и дату рождения. Чтобы вот в этот главный момент все было под контролем.

Несмотря на все нюансы, связанные с ЭКО пациенты своей очереди могут ждать больше года — желающих очень много. Число искусственных оплодотворений в России растет с каждым годом. Чем больше таких операций — тем больше вероятность судов, как у Марии.

Для российской юрисдикции это первый случай. Постмортальное ЭКО, как его называют врачи, не регулируется вообще.

«Законодатель не установил эту норму. Все виды вспомогательных репродуктивных технологий они только для лечения бесплодия. Больше ни для чего. И сохранения фертильности для онкологических больных. Это законодатель должен менять, не мы должны менять. Это общество должно задать вопрос», — говорит генеральный директор МЦРМ, врач-акушер, гинеколог высшей категории Владислав Корсак.

Если надо, не побояться задать этот вопрос на самом верху — дойти до Конституционного суда, как это сделала Мария. Суды низших инстанций результата не принесли, но решение конституционного, может придать импульс.

«Конечно, положительное решение, а в какой форме оно будет, желательно, чтобы оно не затягивалось. Чтобы это регулирование было или изменение законодательства, чтобы женщинам, которые решат иметь детей в схожей ситуации, тоже имели такую господдержку», — делится с нами пострадавшая Мария Щаникова.

Ее требование вполне отвечает духу действующей конституции — ведь именно в этом главном документе написано о защите государством материнства, детства и семьи. И пусть в России не прецедентное право — ответ Конституционного суда может показать, как стоит решать подобные важнейшие споры в дальнейшем. Ведь от таких решений буквально зависит и новая жизнь, и то, насколько она будет комфортной и защищенной, в том числе финансово.