12 125Сергей Жорин о друзьях: «Максим Фадеев бросил все и прилетел в Москву»
Звездный адвокат признается, что с возрастом абсолютного понятия в дружбе уже нет, однако помощь и поддержка могут прийти с неожиданной стороны.
Фото, видео: 5-tv.ru
Вообще у адвоката есть друзья?
Если говорить конкретно про меня, то такие друзья, как мы воспринимали дружбу в детстве, наверное, таких нет. Все мы, наверное, в детстве максималисты. С возрастом, когда ты получаешь различный опыт, ты начинаешь быть менее категоричным. Нет, абсолютной дружбы безусловной, нет абсолютной любви безусловной. Нет абсолютного добра или зла.
Вот друзей в понимании в таком безусловном, что это человек, который при любых обстоятельствах придет к тебе на помощь вопреки всему… Я надеюсь, что у меня такие есть, но я на это не сильно рассчитываю, но были ситуации, когда меня выручали очень. Например, по поводу того же Давидыча, когда меня просто гасили… Максим Фадеев, он обычно в тот период времени зиму проводил за пределами России, он специально прилетел в Москву, встречался с какими-то людьми серьезными, чтобы снизить градус моего мочилова.
То же самое, Иосиф Пригожин и Валерия. Они очень сильно за меня вступились. В этой ситуации, возможно, я жив и здоров и на свободе, благодаря тому, что они… Я не просил. Я вообще никогда никого и ни о чем не прошу. Знаете? — «Не верь, не бойся, не проси». Соответственно, они сами, звонили:
«Серегей, ты должен выйти из этого дела».
Я обещал, что выйду, но не выходил. Потому то не понимал, ну, как? Я приду к своем доверителю в следственный изолятор, он меня ждет. Кстати, каждый приход адвоката к совему доверителю, особенно в СИЗО, это событие для арестанта. Он ждет, надеется, это у него единственная связь с внешним миром. Вдруг я приду и скажу — знаешь, здесь опасно, я, пожалуй, пойду. Инстинкт самосохранения говорил мне, что надо валить, а что-то другое — воспитание или какие-то другие наши, опять-таки возвращаясь к детству, фундамент, который мы… Говорил, что ты не можешь бросить человека в беде.
Многие говорили мне, и Макс, и Иосиф, говорили, что я глупый человек… И обижались. Потому что я говорил, что выйду, но я не выходил. И в итоге, мне кажется, что в глубине души они меня за это уважают.