Документальные сокровища: истории людей, спасенных благодаря «Дороге жизни»

22.11.2021, 10:05 710 0

Истории людей, спасенных благодаря «Дороге жизни»

Сегодня Петербург вспоминает страшные события 1941 года. В этот день ровно 80 лет назад у умирающего от голода блокадного Ленинграда появилась надежда, открылась Дорога жизни — ледовая трасса, соединявшая город с большой землей. Первая автоколонна доставила по льду Ладожского озера не просто продукты, а веру в спасение.

О тех событиях еще могут рассказать очевидцы. Уникальные материалы и редкие кадры в материале Романа Ишмухаметова.

Сделанные на бегу, под бомбежками — карандашом или углем, простые, даже скупые рисунки — ежедневная хроника «Дороги жизни». Их рисовал декан архитектурного факультета Академии Художеств Симон Гельберг, он ушел в 41-м добровольцем на фронт и почти сразу же стал заместителем начальника «Дороги жизни».

«Отец — уникальный человек в каком смысле?! Он, наверное, единственный в мире… Воевало много людей. Дневники писало много людей. А которые и воевали и зарисовывали?! Таких нету», — вспомнил сын Симона Гельберга Давид Штубрин.

Эти рисунки — не только художественные, но и документальные сокровища. В них живут воспоминания сотен тысяч людей, которых спасла «Дорога жизни».

Могильный холод. Шапки сползают детям на глаза. Шерстяные платки поверх. Но для Майи Ивановны нет ничего дороже! Этим платком, в марте 42-го ее шестилетнюю, едва пережившую свирепую блокадную зиму в одной из полуторок на Дороге жизни отогревала мама.

«Мамы наши закрывали нас, чем могли, чтобы мы не видели эти страшные дни, которые гремели», — призналась житель блокадного Ленинграда Майя Семенова.

80 лет назад караван из 60 машин впервые выехал на лед, преодолев 30 километров, с западного берега Ладоги на восточный — в поселок Кобона, чтобы привезти оттуда муку.

Вот именно с этого места грузовики отправлялись в осажденный город. Через этот канал, который тоже замерзает зимой, дальше — по косе, и сразу озеро. Сегодня около нуля, а 22 ноября 41-го было -6, еще раньше ударили морозы. Лед был недостаточно прочный, но медлить было нельзя.

Предварительную трассу прокладывали, опрашивая рыбаков-старожилов. Прежде, чем отправить по Ладоге лошадей, а потом и машины — этот путь пешком, а кое-где и ползком преодолел Михаил Казанский — начальник ледовой службы Краснознаменного Балтийского флота. Никто не знал тогда Дорогу жизни лучше.

«Его стали называть ледовым дедом. Хотя ему было всего 23 года, то есть человек только что закончил институт!» — поделилась дочь Михаила Казанского Лидия Казанская-Турышева.

В этих белых маскировочных костюмах, наверняка, узнал бы себя каждый из 18 тысяч тружеников дороги. Зое Трофимовне Зиновьевой 101 год, во время блокады служила в военно-восстановительных войсках. Строила пирсы и железную дорогу. Однажды, от усталости уснула стоя.

«Как мы девчонки все замерзшие, сырые придем, Ладога же очень коварная по погоде, а у нас одна шинель и укрыться ей надо, и чтобы высохла она», — вспомнила женщина.

Нина Соколова — первая в мире женщина тяжелый водолаз, за годы войны десятки погружений, в 42-м едва сошел лед она предложила проложить бензопровод по дну Ладоги. Труд титанический, вес одного только костюма — 85 килограммов.

«Конечно, это была очень тяжелая работа. Жили они в землянках. Она тоже спускалась с водолазами, посмотреть, какое дно сделать ориентировку», — рассказала дочь Нины Соколовой Марина Лабецкая.

Только в первые недели на дно ушло около ста грузовиков. И не только из-за бомбежек и обстрелов. Ленинградские физики с помощью специально созданного прибора — прогибографа — выяснили, что толща раскалывается из-за резонанса, который возникал при одинаковой скорости автомобиля и ладожской волны подо льдом.

Всего за годы блокады Дорогой жизни эвакуировали почти полтора миллиона ленинградцев. А десятки тысяч тонн продовольствия, привезенных с большой земли, спасли тех, кто оставался в осажденном городе. И пока живет память об этой дороге — в рассказах, дневниках или рисунках — будет жить и историческая правда.

А она, кажется, в таких простых и понятных строках Ольги Берггольц, написанных в 42-м — задолго до конца войны -«Еще не знают на земле, страшней и радостней дороги».