Профессиональное выгорание или просто равнодушие? Что происходит с врачами — репортаж

18.11.2018, 20:28 1 113 0

Складывается ощущение, что с наступлением холодов в Россию вместо гриппа пришла «эпидемия злости». Эстафету учителей, отбросивших всякие представления о долге и морали, с энтузиазмом подхватили медики. Они как будто соревнуются, кто изощреннее предаст клятву Гиппократа.

В Краснодаре терапевт отказывает в инсулине диабетику и кричит ему в лицо «Да хоть сдохни — не дам!». А в Калининграде главврач роддома решила не тратить дорогое лекарство на ребенка, который родился с патологией. А ведь малыш мог выжить.

Елену Белую исполняющую обязанности главврача калининградского роддома обвиняют в превышении должностных полномочий, мягкая формулировка для того, кто подписал младенцу смертный приговор. Малышу был нужен препарат, который стоит 24 тысячи рублей. Дороговато — решил эскулап.

— Дала незаконные указания медицинскому персоналу принять все меры для того, чтобы ребенок не выжил. Мотивируя свою позицию высокой стоимостью препарата и ухудшением показателей медицинской статистики в части смертности новорожденных, — сказала старший помощник руководителя СУ СК РФ по Калининградской области Наталья Глацко

Матери сказали, что у нее родился мертвый ребенок. В карточку внесли соответствующую запись, но малыш жил, он не мог дышать, легкие не развернулись, лекарство могло помочь, экономные врачи же просто ждали, когда ребенок угаснет.

Кажется, для Белой навороженные даже не люди. Одним больше, одним меньше. В 2015 году в этом же роддоме молодая женщина потеряла малыша и навсегда осталась бесплодной. В течение трех лет супруги доказывали, что виноваты врачи. Медики уже привычно фальсифицировали документы. Не помогло — суд признал, что в смерти младенца виноват роддом. Врачи даже не извинились.

— Чего вы от нас хотите? Ну, получилось у вас так и получилось, чего вы сюда пришли? В этот суд. Мы, вообще, все правильно сделали! Сочувствия не было ни у кого, — сказала пострадавшая Виктория Распертова.

Эта неделя вскрыла проблемы медицины, как скальпель хирурга вскрывает гнойный нарыв. О этике заговорили и в Краснодаре. Пациентка пришла за жизненно необходимым ей инсулином. У Надежды Гречкиной тяжелая форма диабета.

- Пять-восемь уколов это короткий инсулин, который ставится после еды, один длинный ставится на сутки, — рассказала Надежда Гречкина.

Она пришла за лекарством без талончика, терапевт Людмила Бертник такого хамства не потерпела.

— Вы кинули мою тетрадку — вы нормальная? — возмутилась пациентка.

— Да, я нормальная, — ответила терапевт Людмила Бертник.

— Выпишите мне инсулин, пожалуйста, — попросила Надежда.

— Я не буду, — заявила врач.

— Вы взрослый человек! — попыталась разрешить ситуацию Гречкина.

— Вы тоже. И должны записываться вовремя! — ответила ей Бертник.

— Мне нужен инсулин, — пояснила Надежда.

Без лекарства девушка может умереть, но разве медику есть до этого дело?

— Хоть ты сдохни здесь, не дам, — ответила Людмила Бертник.

— Хоть ты сдохни? — спросила женщина в шоке от ответа врача.

— Да!— парировала доктор.

— Кто вам обращаться с людьми так позволяет? — в недоумении поинтересовалась Надежда.

На следующий день терапевт написала заявление по собственному желанию. Ее родственники бросились защищать доктора. Мол виновата пациентка. Довела.

— Она разговаривала с доктором матом. Она назвала ее толстой тварью, — заявила Виктория Бертник, родственница Людмилы Бертник.

Но это не оправдывает терапевта. Как нет оправданий этим врачам из Смоленска. Которые смотрят, как умирает мужчина на полу их больницы. Его доставили в состоянии алкогольного опьянения, с черепно-мозговой травмой. Предоставленный сам себе он получил еще две. Те, кто должен спасать, посмотрели на умирающего и пошли дальше.

— Человек умер! Десять минут они стояли и орали тут. И по итогу — человек скончался, — возмущается очевидец.

В Екатеринбурге врачи лишь констатировали смерть. Пока мужчина был еще жив, они просто наблюдали за ним из окон больницы. До приемного отделения пациент так и не дополз — портить статистику ему никто не позволили.

— Там впереди темнота — она меня и спасет. Там впереди морок, холод и лед — пусть бездна укроет и донесет, — прочитала свои стихи поэтесса Ольга Живикина.

Ольга Живикина, когда писала эти строки, и не думала, что прозвучат они пророчески. Выходя из метро, она поскользнулась, ударилась головой — открытый перелом черепа, две комы, в себя начала приходить в реанимации.

— Я просила воды, а мне сказали, что вода дается один раз в день и второй раз уже неправильно. А когда мне принесли кружку и дали попить — потом ударили по губам со всей силы и вылили на голову, — рассказала девушка.

Ей спасли жизнь. Но те, кого скрывали закрытые двери реанимации, кажется, вовсе позабыли о том, что, перед ними не куски мяса, в которых надо поддерживать пульс, а живые люди. Играя с жизнью и смертью каждый час, младший медперсонал превратился в злобных божков, рассказывает поэтесса.

— Однажды я просыпаюсь от того, что меня за интимные места трогает непонятный дедок. Сотрудник. Я говорю зачем? Он говорит, что я ему нравлюсь, — поделилась пережитым ужасом Ольга.

Сборник стихов Ольги Живикиной вышел до того, как скорая увезла ее в концлагерь под названием «отделение реанимации». На обложке цифры, поэтесса говорит, что это дата рождения близкого друга, но после всех этих событий, кажется, что он посвящен бездушной медицине. Номер скорой помощи, а под ним лирическое пояснение «музыка о бесконечных расстояниях между людьми».

Специалисты давно заметили, конфликтов между врачом и пациентом все больше. В системе здравоохранения назрел кризис.

— Врачи не доверяют пациентам, подозревая их в потребительском экстремизме, пациенты не доверяют врачам, потому что считают, что их обманывают — не предоставляют необходимую помощь и ставят неправильные диагнозы, — рассказал Алексей Горяинов, заместитель председателя Ассоциации медицинского права Санкт-Петербурга.

Профессиональная деформация, выгорание, работа в условиях постоянного стресса. Оправдания можно искать долго, но, когда врач желает пациенту смерти или подписывает своим бездействием смертный приговор — в дело должны вступать правоохранители. Однако случается это редко, за хамство не сажают, а доказать халатность очень сложно. Сфальсифицированные документы и круговая порука людей в белых халатах — почти не оставляют шансов следователям.