Цискаридзе: Американские дети образованы на уровне тумбочки
09.06.2022, 20:01 Лана Шевченко
Ваш браузер не поддерживает HTML5 видео.
Фото, видео: Александр Демьянчук / ТАСС; 5-tv.ru
Убедиться в скудности образования в США звезде русского балета удалось еще в 90-е годы. Выяснилось, что школьники за океаном не знают элементарных вещей, что есть река Амазонка и город Париж.
Американское образование еще десятилетия назад доказывало скудность интеллектуального развития учеников. В этом смог убедиться народный артист РФ Николай Цискаридзе еще в начале 90-х годов, когда отправился в одну из своих первых поездок за океан. Своими впечатлениями он поделился в интервью 5-tv.ru в рамках спецпроекта «ОтЛичная жизнь».
Когда я с этим столкнулся, тогда я узнал, что, оказывается, у них что-то нельзя. Это нас обвиняли. А еще был Советский Союз. Поймите, это да, с нашими ограничениями. И нас все время Головкина. Она у нас была женщина с юмором, наш директор. Она нам все время говорила — это если делает, это провокация. Это может быть провокация.
Она нас готовила, потому что и провокации нам подстраивали. Потому что нам задавали очень ну, такие вопросы неуместные… Они хотели очень про нас знать… А нас все время снимали. Нас хотели обязательно снять, чтобы нам подарили что-то, а мы удивились. Мы никогда не видели такой жвачки, потому как бы, ну, они переживали. Все-таки мы должны были отстаивать немножко лицо государства. А мы, правда, много чего не видели и много что не знали.
Но когда я вдруг понял, что эти дети, они образованы на уровне тумбочки! Они представления не имели, что есть река Амазонка и есть город Париж, а они были наши ровесники. Потому что, ну, вот у них так по программе. Ну и так далее…
Я стал обращать внимание, что не все там, на самом деле, не так красиво и разукрашено. Другое дело, потом я благодаря своей профессии, я-то все время попадал — президентские приемы, посольские приемы, королевские приемы. А когда я приезжал навещать всяких эмигрантов, наших друзей нашей семьи, я видел абсолютно другую картинку. Я понимал, что я так не хочу, и так далее.
Поэтому вот этот момент, что этого нельзя, я вам не знаю. Мне кажется, это чудовищно. Понимаете, движения MeToo, с одной стороны, я прекрасно понимаю. Притеснение на служебном месте всегда было, всегда будет. Я уверен, что это никогда не закончится. Другое дело, что открыли ящик Пандоры. Теперь любой человек может на тебя пожаловаться очень давно, еще тоже в начале 90-х годов мой коллега в Америке мне рассказывал, что нельзя ребенка в Лос-Анджелесе, у него школа была, что нельзя поправить, подойти. Я говорю, как? А как балету научить, если нельзя поправить, если… Ну, в принципе, первые годы у нас вообще в ногах сидят педагоги и что-то выворачивают. Потому что уже тогда начали жаловаться. Понимаете? Это значит — притеснение.
Полное интервью с народным артистом РФ и ректором петербургской Академии балета Николаем Цискаридзе смотрите на странице спецпроекта «ОтЛичная жизнь».